Как я стала риелтором

Что её больше выбило: тот факт, что у него связь, или болезнь его любовницы, или срок связи, или что – она не успела понять, позвонила сестра и попросила о помощи. Ей нужно было продать дом, который был оформлен на деда ее мужа.

Всё вроде просто, звонит сестра деда Наде, рассказывает срашилку. Бабушка умерла, и дед остался один. Сын, отец мужа, непорядочный человек, о котором все успешно забыли, как о старом обогревателе в кладовке в квартире с центральным отоплением.

И не надо лингвистам вставать в праведный марш и поправлять мою «кладовку» – я отлично знаю, что это разговорный вариант от «кладовой». Но этот персонаж, отец мужа, никак на литературного героя не тянул, поэтому, пусть и сидит в КЛАДОВКЕ.

Почему же я в чулан лексический отправила этого нерадивого? Не потому ли, что он живого отца не пустил в квартиру жить, оставив в доме на самообеспечении. Деду бы радоваться, что вот оно – время вольных хлебов началось, но возраст уже не тот, да и семья никогда ему не была в тягость.

Сын-изверг к отцу не приезжал. Аспид на удаленке и не догадывался, что однажды зимним утром, когда соседи по участку собирали вещи в автомобиль, прощаясь с новогодними праздниками, случайно заметили следы на снегу. Внучок увидел и закричал, что кто-то в дом соседский забрался. Народ постарше, вооружившись монтировкой и лопатой, пошёл смотреть на «пришельцев» (такие часто зимой по пустым жилищам в домовых играют). Подошли к двери, та приоткрыта, сразмаху чуть ноги не лишились, дверь не поддалась, тогда вдвоем налегли, проем стал шире – протиснувшийся первый сосед чуть не упал, выругался и рявкнул, чтоб дитё отправили к мамке. Его зять зашел в дом – перед ними на полу, как мешок с углем, оставленный у двери, сидел дедушка.

«Косая» мимо прошла, мужики аж кожей ощутили – деда тронули, а он-хитрец жив – от сердца отлегло.

Пергамент щек стал мокрым.

– Ну, отец, ты что! Жив же, Санныч. Давай мы тебя поднимем, печь затопим.

– Ммм… ммм…

– Молчи-молчи. Кто там? Мать? Иди сюда. Давай чайку Саннычу сделай. Да вытри ты ему глаза, не гоже мужику пред бабой слезы лить.

– Ох, ты. Санныч, как же так? Ты тут все время был? Мы ж все праздники здесь были. Ты бы хоть на порог вышел. Как же так?

– Ммм… ммм…

– Давай я посмотрю, что у тебя тут есть. Степана зря отправил. Стеееееп!!! А Стееееп!!! Иди к бабе, да с собой мешок с продуктами возьми, он впереди в машине на сиденье лежит!!!

И закрутилось-завертелось. Воля лишь Случая, он мимо проходил, а так бы по весне нашли бы дедушку мумией в доме. Остатки макарон, плесень на месте хлеба, вода с запахом московских бесплатных сортиров, дров нет, света нет, – остатки жизни лишь в теле.

Так оставляют умирать домашнего питомца, когда он надоест – все осуждают. А здесь отца оставил изувер.

Разрыв в поколениях – привычная вещь в мире. Самые близкие становятся чужими. Что ж сказать:»Печально гляжу я на наше поколение»⁶.

У деда была сестра. Ей соседи и позвонили. Она быстренько смекнула, что к чему и предложила старому продать дом, купить квартиру и жить им вместе – она сможет за ним ухаживать. Так она освободит свою квартиру детям и новую на халяву приобретет.

Вот эта сестра и позвонила Наде. А та Вере, не подозревая, что кидает «спасательный плот». Вера вцепилась в этот звонок, как рыба заглатывает наживку, только рыбаком в данном случае была опять Судьба. Иначе, никто не знает, чем бы это всё закончилось для нашей героини.

Решив, что две головы ничего не знающих о продажах точно смогут заменить одну голову риелтора, они стали окапываться в информации о сделках. Время побежало, как бурундук в колесе. Полосатая жизнь – это, когда черное-белое-черное-белое и в конце "жопа". Ну, вот правда, анус там у зебры. Как есть так и говорю. Так и у Веры – дом свой, дом чужой и "выходное отверстие" с мужем.

Вера продолжала жить с Димой под одной крышей, спать в одной постели, только теперь одеял стало два. Сыновья что-то чувствовали, женщина частенько ловила их испуганные взгляды, но все молчали. Она начала говорить себе, что "человек получает ситуации по силам", если с ней такое произошло, значит она это выдержит. В то же время, став полностью равнодушной к мужу, как к мужу, она попыталась войти в его положение как человека и не стала устраивать никаких разборок, пока та женщина не выздоровеет или что.

Вера могла не любить, но ненавидеть не могла: ибо не ненавистью побеждается исходящее из ненависти: оно угашается любовью – таков вечный закон⁷. Она понимала, что от её терзаний ничего не изменится, она старалась принять ситуацию, просчитать самые худшие варианты и начать выстраивать, пока в голове, планы на будущее. В то же время, она прекрасно знала себя и понимала, что пока эмоции не улягутся, как мокрый снег, она не сможет здраво мыслить. Поэтому самая банальная вещь – займи мозг другим, чтобы не думать об этом – овладение новой информацией – затянуло её в зыбучие пески покупок и продаж, юристов, мошенников, покупателей.