Как я тебя... ненавижу (СИ)

Соорудив себе бутерброд, я стала просматривать почту. Ничего... ни одного малюсенького письма. Неужели так сложно написать коротенькое: "Привет, не волнуйся, мы живы"? А что, если... Я еще раз посмотрела на фотографию родителей. Слезы сами выступили на глазах, грудь сжалась, спазм поднялся выше, перехватывая горло и обжигая нехваткой воздуха легкие. Я вслепую нащупала ингалятор в кармане рюкзака, висевшего на стуле. Два быстрых нажатия. Лекарство охлаждающим потоком спустилось вниз по горлу, остужая легкие и заставляя дышать.

- Черт, идиотка, - отругала я себя, поднимая с пола остатки бутерброда, упавшего во время приступа. - Перестань думать глупости: они всего два дня тебе не писали, а ты уже напридумывала тут себе невесть что, фантазерка хренова, - собственный голос разрушал тишину квартиры.

Выкинув бутерброд и помыв тарелку, я продолжала себя успокаивать:

- Борис Игнатьевич вообще сказал, что они должны вернуться только на следующей неделе. Так что хватит паниковать и вызывать у себя приступ. Лучше иди займись уроками, - последнее предложение я произнесла, пародируя назидательный тон мамы и, улыбнувшись тому, как похоже у меня вышло, села делать домашку.

Будильник противно пропищал "подъем". О да, родной, я тебя слышу. Открыв с третьего, если не с четвёртого раза, глаза и нащупав кнопку "off", приказала себе встать. Ну и фиг, что суббота и спать хочется до одури. Кушать тоже, знаешь, будет хотеться и сегодня, и завтра, и в понедельник.

Понедельник. Я мечтательно вздохнула: именно в понедельник должны были вернуться родители. Новостей от них так и не было, но Борис Игнатьевич, которого я достала своими звонками в последнюю неделю, не слишком уверенно утверждал, что с ними все в порядке и это просто связь в воюющей стране большая роскошь. Я делала вид, точнее, старалась в это верить и ждать понедельника.

Быстро приведя себя в порядок и позавтракав, отправилась на работу. Работала я уборщицей в одной кафешке типа МакДака, которая вечером превращалась в ночной клуб. Работа была не ахти, но "несовершеннолетней малолетке без аттестата даже о среднем незаконченном образовании" на большее рассчитывать не приходилось.

Устроилась я на эту работу еще летом - решила подкопить на новый мобильный, а когда родителей отправили в командировку, то деньги стали не лишними вдвойне. Нет, родители оставляют мне кредитную карточку с небольшой суммой на карманные расходы, но то ли я такая транжира, то ли все стало настолько дорого, но последние две недели я жила на свои честно заработанные.

- Привет, Милка, - улыбнулся мне Степка - официант.

Рыжий студент второго курса, веселый, вечно улыбающийся, шустрый парень, который в начале лета пытался подбивать ко мне клинья, но, один раз душевно поговорив с Ромкой, отстал, и наши отношения переросли в братско-сестринские.

- Привет, Рыжик, - ответила я, на что он тут же надулся.

- Я не рыжик, это гриб такой.

- А я не Милка, это шоколадка такая, - парировала я.

- Ага, и лиловая корова, - ухмыльнулся он.

- Что здесь происходит?! - из глубины зала к нам вышла Светлана Николаевна.

"Шалава" Николаевна, как называли ее за глаза. Высокая, стройная брюнетка в облегающем все ее достоинства деловом костюме была управляющей персоналом. Она пришла работать в это кафе в одно время со мной, но за три месяца успела дослужиться до начальника. Работала она не слишком старательно, но вот с владельцем кафе ее видели часто.

- Так что тут происходит? - повторила свой вопрос начальница.

- Ничего, - хором ответили мы.

- Вам не за разговоры платят. Быстро по местам, - сказала женщина и прошла мимо.

- По местам, - передразнил ее Степка.

Я же по-детски показала язык. Но Светлана Николаевна была права, платили нам не за разговоры, и поэтому я поспешила в подсобку, переодеваться.

Я поставила швабру и потерла ноющие запястья; спина тоже затекла. В такие моменты мне казалось, что Ромка не так уж и не прав, уговаривая уйти с работы и переехать к нему. Ну, право слово, не будет же он приставать ко мне при родителях. А когда их не будет дома? Нет, Камилла, ты себе никогда не напоминала параноика? Он вроде твой парень, а не сексуальный маньяк. И ты его любишь.

"А любишь ли?", - тут же с сомнением отозвалось второе я.

"Заткнись", - послала я свои сомнения в очередной раз по известному адресу. - "Люблю, но спать мне с ним пока рано. Вот будет хотя бы шестнадцать, тогда может быть".

Моё второе я в очередной раз презрительно хмыкнуло, но в этот раз промолчало.