Как я убил Плутон и почему это было неизбежно

Я знаю, что то время, когда при упоминании планеты люди имели в виду объекты, блуждающие по небу, неминуемо прошло. Да и случилось это так давно, что большинство людей даже и не осознают, что планеты на самом деле находятся высоко в небе и постоянно движутся, ночь за ночью. Для большинства сегодняшних землян планеты – это то, что они видели на снимках, сделанных летательными аппаратами, рисунки на коробках с завтраками, макеты в музеях. Значения меняются. После того как закончится сегодняшняя ночь, слово "планета" снова поменяет свое значение, включив в пантеон других планет крохотную точку света, медленно движущуюся по небу, ту саму го, которую видел почти что я один. Для меня она была почти осязаемой. В любой момент, днем или ночью, зимой или летом, если вы ни с того ни с сего подойдете ко мне и спросите: "Быстрей! Говорите же, где Ксена?" — я смогу сразу же вытянуть руку и указать на то место, где она должна находиться. Может быть, я ошибусь, но всего на расстояние, равное ширине моей ладони. Если вы спросите меня: "Какого Ксена размера?" — я укажу на Луну и отвечу: "Представьте ледяной, замерзший мир, который будет вдвое меньше ее". Если дальше вы зададите мне вопрос о том, каково это, ходить по поверхности Ксены, я скорее всего предложу вам представить, как вы ходили бы по замерзшему озеру в темноте, тревожимой лишь светом Новой Луны. Такой была Ксена. Моя крохотная, замерзшая, почти незаметная в небе, любимая планета. Я перевел взгляд на восток, где Ксена как раз должна была показаться над горой Конститьюшн, и подумал: пусть будет так. Я был готов к следующему дню.

Я опять взглянул на Юпитер, жалея о том, что не взял с собой бинокль и не могу увидеть в него Солнечную систему в миниатюре – блуждающие вокруг Юпитера спутники. Я изо всех сил старался притвориться, что на самом деле вижу, как он движется по небу. И Земля вращается. И звезды движутся на запад.

И все же мне тяжело было согласиться с этим решением.

Солнечная система никак не могла состоять из двенадцати планет. Это абсолютно некорректное описание Солнечной системы. Завтра в Праге астрономы собирались заставить весь мир коренным образом изменить свое представление о Солнечной системе – и совершенно в неверную сторону. Будучи человеком, который проводит большую часть времени не только как ученый, но и как преподаватель, старающийся объяснить сущность вселенной и взволновать людей, не прибегая к помощи научной фантастики или к упрощению, я пытался донести до людей мысль, что астрономы только способствуют тому, чтобы люди утратили истинное видение Солнечной системы, что для меня шло вровень с настоящим преступлением. Сама лишь идея о том, что наутро я стану одним из самых известных астрономов в мире вследствие такого преступления, делала меня пассивным в нем соучастником. Я должен был что-то предпринять.

Со скалистого берета я кое-как доковылял до дома, разбудил Дайен и сказал, что, когда утром позвонят журналисты, мне придется сказать им, что предложенное определение слова "планета" было неправильным и почему. В конце концов, разумно считать, что в нашей Солнечной системе восемь планет. Я также сказал ей, что собираюсь "убить" Плутон, тем самым Ксена также окажется под ударом.

Все это время Дайен более реально, чем я, смотрела на вещи. "Просто позволь ей быть планетой. Постарайся не волноваться об этом так сильно", — повторяла она мне в течение всего года. "Успокойся и отдохни", — был обычный ее совет.

Однако в этот раз, когда я сообщил ей новость о том, что не могу позволить Ксене стать планетой, Дайен ответила мне: "Конечно, дорогой. Ты всегда должен поступать правильно". После чего она дала мне свой вечный совет: "Успокойся".

В ту ночь я никак не мог спокойно спать.

На следующее утро я отправился в деревню в Ист-саунде, где мог выпить чашку свежесваренного кофе и найти свежий выпуск газеты. На самой первой странице был заголовок: "В Солнечной системе стало на три планеты больше". На прекрасно выполненном графическом изображении (любезно предоставленном MAC) красовалась новая Солнечная система, состоящая из двенадцати планет. В статье сразу же бросались в глаза несколько моих цитат о новой планете Ксене, выуженные из интервью, которые я давал некоторое время назад.

Я почувствовал неприятные ощущения в животе.

Вот оно. Ученые превратили очаровательную и утонченную Солнечную систему в какой-то комикс, который к тому же не имел ничего общего с правдой.

Я вернулся домой и позвонил сотрудникам по связям с общественностью из Калифорнийского технологического института и сообщил им, где меня можно найти. Я повесил трубку, не прошло и двух минут, как телефон зазвонил.

Большую часть дня после этого звонка, а также большую часть всей следующей недели я провел за телефонными разговорами, беседуя с журналистами о Солнечной системе, планетах и о том, почему в Международном астрономическом союзе предложили такое определение слова "планета", которое оказалось в корне неверным. Я также объяснял им, почему Плутон и Ксена не должны называться планетами.