Как я вам нравлюсь теперь?

Ну вот, сначала я пожаловалась на него, затем бросилась на его защиту. Нельзя, чтобы Лиззи плохо относилась к Тому. Однажды мы преодолеем черную полосу и, возможно, поженимся – когда он наконец позволит завести об этом разговор. Моя сестра не должна ненавидеть моего мужа.

– Вот, смотри. – Я вытащила телефон и показала Лиззи сообщение от него.

Том: Я не хотел ссориться. Я люблю тебя. Созвонимся по скайпу после прилета. Целую.

Следом он прислал фото моей книги – тридцать пятое место в рейтинге книжного магазина.

Том: PS. Смотри-ка, что я нашел в зале вылета Хитроу. Горжусь тобой. Целую.

– Видишь! – Я настойчиво протягивала телефон Лиззи.

Она взяла его, улыбнулась и вернула.

– Ну, значит, все уладилось. Так что, ты просто летишь в Берлин?

– У меня запланировано кое-что в Париже на обратном пути.

Два выступления в двух столицах – все билеты раскуплены. Я собираюсь объяснять людям, как им жить, когда сама c некоторых пор понятия об этом не имею.

– Ты такая везучая! – вздохнула Лиззи и села поудобнее, подтянув ноги под живот. – Твоя жизнь настолько интереснее моей. Заводить детей – это так обыденно. Моим главным развлечением на этой неделе было заглядывать Джорджии в попу с фонариком, чтобы проверить, нет ли у нее глистов.

Я скривилась.

– Даже не слышала о таком. С другой стороны, все эти усилия оправдаются, когда ты одряхлеешь и она будет навещать тебя в доме престарелых, а мое лицо сожрут кошки. Ты знала, что если умираешь в одиночестве, а в доме есть кошка, то она, недолго думая, начинает с лица?

– Тор, ничего отвратительнее я в жизни не слышала.

Я указала на свое лицо.

– Любуйся, пока не поздно, – сказала я. – В конце концов оно окажется в кошачьих кишках, и тогда моя поездка в Берлин перестанет казаться тебе таким завидным событием.

От смеха у Лиззи живот заходил ходуном.

– Ой, блин, ты его разбудила. – Она задрала кофту, снова обнажив вены, и успокаивающим тоном заворковала: – Ну-ну, малыш, тетя Тор огорчила тебя? Все хорошо. Тише, тише.

Я смотрела, как она успокаивает еще не рожденного младенца, как живот подчиняется ее заботливому голосу. Когда трепыхание под кожей улеглось, Лиззи посмотрела мне в глаза.

– Ты не умрешь в одиночестве, Тор. Однажды вы с Томом заведете детей.

Я открыла было рот, но не знала, что ответить. Меня спасла музыка финальных титров «Свинки Пеппы» и топот крохотных ножек.

Джорджия возникла на пороге, улыбаясь во весь рот.

– БЕБИЧИНО! – закричала она, – ХОЧУ БЕБИЧИНО!

Я в недоумении посмотрела на Лиззи.

– То есть она не может правильно произнести мое имя, зато легко просит бебичино?

– Что тут сказать, тетя ТорТор? Она умеет расставлять приоритеты.

* * *

Вместе с Лиззи и Джорджи мы отправились на прогулку в парк и заглянули в кафе. Мама с папой будут дома только вечером, а компания малышки для меня предпочтительнее одиночества. Когда я остаюсь одна, я ни с того ни с сего могу начать плакать, а иногда расцарапываю до крови кожу на бедрах. Мы щедро намазали Джорджию густым белым солнцезащитным кремом, погрузили в коляску и двинулись через мой родной город в местный парк, куда когда-то ходила и я.

С тех пор там почти ничего не изменилось. Детская площадка новая – зато все деревья сохранены, все скамейки на прежних местах. Я раскачивала Джорджию на качелях, подбадривала, пока она спускалась с горки, внимательно следила за тем, как она пыталась удержать равновесие на бревнах, и не пускала на тарзанку, объясняя, что ей нужно еще подрасти.

Лиззи сидела на скамейке с закрытыми глазами, подставив лицо солнцу. Она поглаживала живот и бессовестно использовала меня в качестве няни.

У меня хорошо получается, подумала я.

Я присматриваю за маленьким ребенком, и у меня получается.