Как Япония похитила российское золото

Сразу же после своей встречи с японским генералом Ои Розанов отдал распоряжение начальнику военно-морской школы, расположенной на острове Русском, капитану первого ранга В. Китицину подготовить суда для эвакуации прибывавших во Владивосток колчаковских вооруженных отрядов, используя для этого военное учебное судно “Орел” и транспорт “Якут”. В тот же день к причалу владивостокского порта пришвартовался японский крейсер “Хидзэн”. С крейсера был высажен десант японских моряков, взявший под контроль близлежащую территорию. В ночь с 29 на 30 января 1920 года была произведена погрузка на крейсер государственного русского золота, извлеченного японскими солдатами и моряками из подвалов Владивостокского отделения Госбанка России. Затем генерал С. Розанов, переодетый почему-то в японский военный мундир, вместе с небольшой группой людей из его окружения поднялся на борт крейсера “Хидзэн” и крейсер отплыл к берегам Японии. Кстати сказать, ночной погрузкой русского золота на борт названного крейсера командовал японский, полковник Рокуро Исомэ — начальник особого подразделения японской разведки, который, как выяснилось потом, ведал разработкой и осуществлением плана японского военного командования по овладению российским золотым запасом.

Далее события развивались следующим образом: после происшедшего в те же дни во Владивостоке политического переворота власть из рук колчаковцев перешла в руки Временного правительства Приморской областной земской управы, выражавшего настроения эсеров и либералов, а буквально через несколько дней это правительство, издало приказ об аресте С.О. Розанова как дезертира и похитителя российского государственного золота. 19 февраля 1920 года то же правительство Приморья, несмотря на присутствие во Владивостоке японских вооруженных сил, заявило официальный протест правительству Японии с требованием выдать в руки правосудия бывшего командующего колчаковских вооруженных сил в Приморье генерал-майора Розанова, в отношении которого было возбуждено “уголовное дело по статье 362 Уголовного кодекса России”. В протесте указывалось, что Розанов совершил уголовное преступление — хищение — и подлежит на основе норм японского и международного права выдаче для предания его уголовному суду. Однако никаких комментариев по поводу этого протеста со стороны императорского правительства Японии ни в устной форме, ни в прессе не появилось.

Генерал-лейтенант Сигэмото Ои, командующий японскими оккупационными войсками в Сибири и на русском Дальнем Востоке

В последующие дни японские газеты не раз сообщали о том, что бежавший в Японию С. Розанов свободно передвигается по японской территории вместе с семьей, побывав в Токио, Кобэ и других городах страны. По одному из дальнейших сообщений, датированному 20 апреля 1920 года, беглый колчаковский генерал проживал в городе Иокогаме и якобы намеревался вскоре покинуть Японию. А позднее — 22 января 1921 года со ссылкой на “информированный источник во Владивостоке” было опубликовано сообщение о том, что С. Розанов “погиб в бою на российском южном фронте при отступлении войск генерала Врангеля”. Трудно сказать, насколько достоверны были эти сообщения, т. к. в Японии в те времена не раз бывали, случаи, когда на самой японской территории совершались таинственные убийства людей, причастных к российскому золоту, причем публикации сообщений о выезде этих людей за пределы Японии использовались лишь для того, чтобы спрятать концы в воду.

Ну а что же случилось с тем “царским” золотом, которое похитил и увез с собой в Японию беглый колчаковский генерал?

В первые недели после бегства Розанова Временное правительство Приморской земской управы неоднократно обращалось к советнику японской дипломатической миссии в Сибири У. Мацудайра с просьбой передать японскому правительству протесты по поводу предоставления убежища Розанову, а также с требованием выдать его и похищенные им ценности властям.

Ведь, если исходить из сообщений газеты “Нити-Нити Симбун” от 17 февраля 1920 года, то по прибытии в Японию Розанов положил на свое имя в банки Японии и Шанхая 55 миллионов иен, выручив их от продажи привезенного им российского золота на японском рынке”. Разумеется, даже по всем японским законам такая продажа, присвоенного генералом государственного золота, представляла собой заведомо незаконный акт и вполне подпадала под действия японского Уголовного кодекса. Да к тому же и подписанный совместно 11 июня 1911 года между Японией и Россией “Договор о выдаче преступников” обязывал японские власти выдать Розанова России, как предателя, совершившего уголовно наказуемое преступление.

Но, увы, этого не случилось. Не случилось потому, что у японских властей не было желания в случае возможного возбуждения уголовного дела на Розанова втягивать в расследование тех, кто купил у русского генерала золото, похищенное им из российских государственных хранилищ.