Как игрушки пошли учиться

— А я как раз по этому вопросу,— отозвался Солдатиков,

пробираясь сквозь толпу.— Я ведь литейное дело сызмальства знаю.

— Все шутишь, Солдатиков,— покачал головой Кузнецов-старший.— Откуда тебе это знать?

— Ну, откуда тебе это знать-то? — хихикнул Кузнецов-младший.— Шутишь!

— Вот чудаки,— улыбнулся Солдатиков.— Не верите? Да я же, можно сказать, родился в форме.

— В форме? Может, вы, дорогой, родились сразу и в каске, и с винтовкой? — с ехидцей спросил профессор Стеклышкин.

Мастера засмеялись.

— А что тут особенного? Так вот и родился,— ничуть не смутившись, подтвердил Солдатиков.— В форме. Но не только в военной, главное то, что я родился еще и в другой форме — в литейной.

— Ничего не понимаю,— рассердился Неваляшкин.— Литейная, военная... Совсем, туда-сюда, запутал. Ну, при чем тут твоя форма? Мы техническую проблему обсуждаем, а ты...

— А я о чем? Да меня же отлили! И теперь, став взрослым, я это дело, можно сказать, до тонкости изучил. Значит, так: сперва нужно из глины, дерева или металла сделать точную модель нужной детали. Потом поместить эту модель в металлический ящик из двух половинок и засыпать всё специальной землей. Землю эту утрамбовывают. Затем половинки ящика осторожно разнимают. Потом деталь вытаскивают а в оставшееся пустое место...

— Ну, зачастил,— схватился за голову Иван Иваныч.— Посыпал, как из пулемета. Ты, туда-сюда, обстоятельнее можешь?

— Эх! — махнул рукой старший сержант запаса.— Раз такое дело, разрешите доложить мою солдатскую автобиографию! — Он перебросил со спины гитару, провел по струнам и, подмигнув пораженному Неваляшкину, запел:

Шипел однажды котелок
На ярком на огне.
В нем плыл я вдоль и поперек,
Хоть не имел ни рук, ни ног,
И было жарко мне.
Раз, два — горе не беда!..
Ужасно жарко мне.

— Постой, постой, опять не понятно! — крикнул Неваляшкин.— Где плавал? В чем? Ты ведь тяжел плавать-то! Раз уж запел, так пой со всеми подробностями.

— А вы не перебивайте! — мотнул головой Солдатиков и вновь ударил по струнам.

Итак, позвольте доложить,
Всем, кто не испытал,
Как неприятно жидким быть:
Не хочешь плыть,
А должен плыть,
Коль плавится металл.
— Раз, два — горе не беда!..—

дружно подхватили мастера.

Когда в огонь попал,—

закончил Солдатиков и сразу же начал новый куплет:

В горшке варился не бульон,
Не каша, не компот —
Кипел в нем целый батальон,
Наш оловянный батальон
Из трех стрелковых рот.
— Раз-два — горе не беда!..—

хором грянули мастера.

И так — за взводом взвод,—

допел Солдатиков и, отерев лоб пилоткой, добавил: — Ох, горячее было дело!

— А дальше? Дальше-то что было? — крикнул кто-то.

— Дальше? Слушайте!

А рядом на столе стоял
Березовый солдат.
Как мы, винтовку он держал,
Как мы, опасность презирал,
Но в жидкий гипс солдат попал —
Влип с головы до пят!
Раз, два — горе не беда!..
И нет пути назад.

Бедняга! — ахнула Юля Волчкова.— И что ж он там — погиб? Вот ужас!

— Настоящий солдат пройдет огонь, воду, медные трубы и чертовы зубы! — наставительно заметил Солдатиков.— Ничего страшного с моим деревянным папашей не случилось. Мастер взял пилу, распилил гипсовый брусок пополам, вынул березового вояку, снова сложил половинки бруска и сделал сверху дырочку. А потом...

— А ты с гитарой! — потребовал вошедший во вкус Неваляшкин.— С гитарой у тебя, туда-сюда, понятней получается.

— Есть, с гитарой! — отозвался Солдатиков. И — раз, два, три — притопнул ногой, отбивая такт.

Раз начал в лад, и кончу в лад.
Брусок пустышкой стал:
Воздушный в нем стоял солдат.
А наш котел с огня был снят
И хлынул в гипс металл!
Раз, два — горе не беда!..
И я тут не зевал.
Нырнул в воронку головой,
Нырнул и зашипел.
Я в форме стал самим собой,
С винтовкой, в каске боевой.
И форму там надел.
Раз, два — горе не беда!..
И духом отвердел.

— Вот так я и появился на свет,— перебросив гитару за спину, закончил Солдатиков.— Вынули меня из гипсовой формы, мою собственную, военную, покрасили в зеленый цвет и наказали крепко стоять за правое дело и верно служить ребятишкам-командирам.