Как исчезает власть

В этом его истинная ценность и самая незапятнанная репутация во все года и во все бывшие или имеющиеся государственные строи на планете.

Потому, отвергать его, мы просто не имеем права и политически должны исправить допущенные во времени исторические ошибки нашего прошлого.

Я, как и многие другие из простых людей, лично себе от всего этого не получаю, если кто-то пожелал бы сейчас задать мне вопрос о своем личном интересе во всем этом деле.

Но, как человек и гражданин страны, буду морально удовлетворен тем, что хоть какая-то часть нашего исторически низвергнутого прошлого смогла себя реабилитировать, а значит, все мы вместе решительно вступили на путь исправления всех те ошибок, что сотворили наши предки.

А их очень много, можете этому поверить.

Что же касаемо непосредственно каких-либо действительно драгоценностей, то я думаю, что через какое-то время они все же вернутся в наши музеи или какие-то хранилища, так как истинное благородство всех тех людей просто не позволит им себе их присвоить и жить с ними где-то на стороне.

Как бы там ни было, но решение всегда остается за людьми и их право распоряжаться всем тем, что накоплено годами в каких-то там закромах государственного значения.

Мнение одного – всегда будет и есть оставаться всего лишь мнением, пока не будет поддержано другими и не обрастет соответствующим количеством иных человеческих мнений.

На настоящий момент это всего лишь рассуждения, хотя и не лишены какой-то логики в деле так называемого общего восстановления социально необходимой справедливости.

Раздор внутри государства между нами самими, как раз, и происходит по той причине, что ее просто нет в нашей среде, и она сама по себе не предусматривается даже законодательно.

Везде говорится всего лишь о правах и чем-то подобном, но нет ни одного документа на государственном уровне, гласящем о применении так называемого закона социальной справедливости.

Это обидное для многих законодательное упущение, которое конституционно унижает в правах одних и в то же время предоставляет своеобразную свободу насилия другим.

Исходя из той же Конституции страны, само слово свобода к тому обязывает, ибо оно воспринимается и понимается в различных кругах абсолютно по-разному.

В то же время, социальная справедливость не предусматривает сама по себе какого-то материального равенства или тому подобного.

Она предусматривает всего лишь сохранение и повсеместное присутствие в среде общества элементарной справедливости, понимать которую и воспринимать все граждане страны должны абсолютно одинаково.

Такого, к сожалению, сейчас не наблюдается и можно констатировать лишь факт культивирования позиции силы материальной величины.

Именно она диктует право присутствия всех свобод, и она же продвигает решения, зачастую не имеющие никакого отношения к так обозначенной социальной справедливости.

Но это уже относится к материалу другой главы, а значит, и говорить об этом будем позже.

Здесь же хотелось бы всего лишь добавить то, что все вопросы так называемого материального урегулирования дел находящихся под опекой государства наследного характера ценностей, должно взять на себя само государство, практически владеющее всеми необходимыми для этого средствами и имеющее в распоряжении должное количество специалистов.

Право наследственности в далеком от нас сейчас будущем должно и вовсе исчезнуть из обыденной человеческой лексики.

Оно должно плавно перейти к праву преемственности, и уже далее, к праву обозначающей себя принадлежности.

Указанные понятия еще будут оговорены в произведении в соответствующем разделе о будущем. Там с ними и можно будет более подробно ознакомиться.

А пока данная глава завершена и можно переходить в следующую, в которой будут рассмотрены иные вопросы, напрямую связанные с нашей обычно протекающей повседневной жизнью.

Глава 3. Законодательное урегулирование отдельной категории вопросов

Рассказывать о жизни какие-то там небылицы, как правило, мы все мастера, но гораздо меньше в ней самой тех, кто только и делает то, что говорит правду.

Но говорить правду, по сути, вредно, как лично самому, так и кое-кому другому, попадающему в разряд самого близкого окружения так называемого скорбящего по самой правде.

Это я, так сказать, о тех самых правдолюбах, которые есть, и частично к которым отношусь сам, хотя воспринимаю данное понятие несколько по-другому.

Начну, хотя бы с того, что та самая голая, что ни на есть правда, воспринимается и определяется всеми по-разному.

Это зависит от так называемой точки зрения того или иного человека, или его общего мировоззрения.

Сама по себе правда жизни – она, как бельмо на глазу у того, кто хоть как-то пытается о ней говорить.

Такие люди во многом неудобны для общества и даже отчасти для самих себя в минуту признания ними самими своих собственных слабостей при обнаружении самых очевидных эпизодов нашей жизни.

Так как бороться с правдой бесполезно, то с нею практически никто сейчас и не борется.