Как исполняются желания

В самом сердце Питера рядом со Смольным собором надлежало быть созданным элитному кварталу «Дворянское гнездо». Рядом с ним по соседству мы задумали комплекс «Отцы и Дети». Все наши творения отличались возвышенной архитектурой, королевскими видами из окна и продуманным ландшафтным дизайном. В районах новостроек располагались такие сооружения, как «Первая Любовь» и «Легкое Дыхание», венчал же город таунхаусный кондоминиум «Вешние Воды». Авторские права на все эти названия принадлежали нам, так как у Тургенева не было наследников.

Зато все квартиры с отделкой мы планировали окрестить «Униженные и оскорбленные». Один раз купив квартиру с отделкой, мы навсегда запомнили, каково было первым делом ее отдирать. А несколько башен, так удобно расположенных на насыпи в Финском заливе перед строящейся кольцевой, громады из пеноблоков под названием «Я – Романтик! – квартиры с отделкой, мебелью и техникой», – мы предложили переименовать в «Последний день Помпеи» или «Девятый вал».

Где-то, несомненно, в нашем годе подобало быть комплексу «Белые Ночи» – бело-шоколадной симфонии, как символу Петербурга, напоминающей силуэтом Петропавловку… Архитектура была нашей поэзией, нашим признанием в любви городу и друг другу.

Но высшим пилотажем было еще и проектировать наши будущие шедевры, так, большинство зданий мы оборудовали зеркальной крышей, чтобы мы могли приземляться на них по ночам, облетая свои творения, и в этом зеркале отражался озаренный предзакатным пламенем город. Мы посылали оттуда в виде звезд сигналы в космос, а из космоса нисходило в виде звезд благословение, и все наши дома по ночам, окаймленные звездами, и без подсветки начинали светиться, образуя единый световой рисунок с надписью «Петербург» для пролетающих самолетов. Таким образом, мы работали кем-то вроде фонарщиков.

Хотя подсветку следовало делать, несомненно, и так, наподобие как на уникальном в Питере здании Ленэнерго, по которому, как по подводному аквариуму, бежали морские переливы, страны и города, воспоминания о будущем, а также наши мысли и мечты.

Мы сочиняли чудеса. Мы строили дома усилием воли, как добрые волшебники.

Приходилось по ночам исправлять недостатки уже существующих. Одна французская компания возвела дом с громкой рекламой «Переезжаю в Париж!» – раскрасив три корпуса единого длинного фасада в серый, белый и желтенький, не догадавшись выбрать цвета французского флага: синий, белый и красный. Дом пришлось перекрашивать нам, что мы сделали за одну ночь, усыпав его, как полагается, звездной пылью – крохотными звездочками, которые становились видны только ночью. Наутро на обновленный дом пришел посмотреть весь город, он стал городской достопримечательностью с названием «Мой Париж» вместо банального «Стереоса», как он до этого назывался, а новость о том, как дом ночью поменял все цвета, разместили на Яндексе. Мы же были уже далеко.

Мы стали дарить дома городу, подбирая для людей именно ту квартиру по пространству и наполнению, которая идеально подходила для них и уже из этих квартир возводя дом. Строительные компании никогда не освоят эту технологию, это из разряда чудесного, но людям будет приятно, что кто-то когда-то для них это придумал. Где бы мы ни появлялись, мы строили новые дома, одно время нашим увлечением стало расписывать фасады произведениями мирового искусства, как то: картины гениального Уильяма Хендрикса – прозрачные, наполненные воздухом и светом Средиземноморья, волнительные пейзажи, улицы и цветы. Перед этими акварелями мы сооружали площади с фонтанами и ресторанами и давали концерты Моцарта.

Зато, когда нам что-то не нравилось, мы приписывали на всяких рекламных стендах всякие смешные надписи, типа: «Зеркала. Срок изготовления два-три года» (зачеркнув написанные «2–3 дня»). А все потому, что в этой компании подвели по срокам наших друзей, и чтобы восстановить справедливость, мы развлекались по полной. Иногда мы сами появлялись на этих рекламных щитах с приветствием «Доброе утро, моя страна!» или «Наши в городе», – но к обеду все приобретало свой прежний вид и постеры по-прежнему рекламировали банки и «Пятерочку». Утренняя же надпись была чем-то вроде нашего автографа.

Мы разошлись до того, что заставили облака влетать прямо в форточки и служить вместо подушек и наладили по e-mail телепортацию салатов. Мы заставили наши дома звучать, как колокола, это достигалось благодаря особой ультразвуковой волне, и все дома начинали разом звучать на закате, образуя вечерний перезвон, этот перезвон стал звуковой заставкой радио «Петербург FM»; позднее такие звуковые ансамбли появились у всех городов России. Они несли еще одну функцию: как только начинал звучать звон, он делал границы города непроницаемыми ни для какой опасности, окружал город ореолом защиты и благоденствия. Президент США был в растерянности, но ничего не мог сделать, Вашингтон и Нью-Йорк проектировались ранее и явно отставали в техническом отношении.