Как истинный джентльмен

— Но теперь ты замужем за молодым дипломатом, — возразила проницательная дама. — Возможно, у него еще пока нет большого влияния, но все впереди. Ты ведь не хочешь лишить его возможности сделать хорошую карьеру?

И на следующий день Грейс пришлось сообщить сестре-хозяйке, что вместо заботы о раненых солдатах она вынуждена будет сидеть в своих бледно-голубых комнатах и пить чай с дамами, которые ее терпеть не могут.

Именно там четыре дня спустя ее нашла мать Диккана, чтобы нанести самый страшный удар. Ворвавшись в комнату, как зимняя буря, леди Ивлин не стала ждать, пока Грейс прикажет принести чай, и с порога набросилась на нее.

— Знаю, вы не можете стать другой, если вспомнить, кем была ваша мать, — произнесла она невероятно высокомерным тоном, усаживаясь на кремовом диване, — но я не желаю, чтобы имя Хиллиарда стало притчей во языцех.

Грейс почувствовала, как в ее душе поднимается волна гнева.

— Я уже перестала ходить в военный госпиталь, если вы об этом.

Леди Ивлин нетерпеливо фыркнула:

— Меня не интересуют ваши нелепые увлечения. Я говорю о ваших любовных интрижках. Даже ваша мать не выставляла напоказ свои любовные связи, когда была замужем.

Грейс была сбита с толку.

— О чем вы?

Но ей пришлось ждать ответа. В этот момент в комнате появился ее новый дворецкий с чаем. Грейс увидела, как презрительно изогнулись губы леди Ивлин, когда Робертс, хромая, вошел в комнату, чуть склонив голову, чтобы лучше видеть единственным глазом.

Грейс оставалось лишь сдерживаться, чтобы не высказать женщине все, что она о ней думает. Она особенно гордилась Робертсом. Три недели назад он был одним из ее пациентов наравне с двумя другими слугами. Один из конюхов потерял руку в сражении при Вимейро, а садовник лишился ноги на линейном корабле. И мать Диккана имела наглость посчитать их отвратительными?

— Что ж, кажется, я понимаю, почему Диккан предпочитает не проводить время дома, — заметила леди Ивлин, как только за Робертсом закрылась дверь. — Как вы могли нанять это существо?

— Не знаю, — сухо ответила Грейс. — Возможно, христианское милосердие.

Вид у матери Диккана стал еще надменнее, глаза заблестели.

— Вы о чем-то говорили, когда вошел Робертс, — сухо заметила Грейс, чтобы не отвечать на очередной выпад. — Продолжайте.

Леди Ивлин потянулась к чашке.

— Я говорила о вашем поведении. Неужели вы думали, что свет спокойно воспримет ваши ежедневные прогулки с мужчиной, который не является вашим мужем? — На ее лице появилась гримаса отвращения. — Даже вкуса у вас нет. Он весь в шрамах. Но после того как я увидела вот это… — Она махнула рукой в сторону закрытой двери. — Меня уже ничто не удивляет.

Грейс поднялась на ноги.

— Благодарю за заботу, леди Ивлин. Я понимаю, что вы с трудом выкроили время, чтобы нанести мне визит. А потому не смею вас задерживать.

Рука леди Ивлин с чашкой застыла в воздухе. Грейс молча ждала, неумолимо глядя на нее.

Поставив чашку на стол, леди Ивлин поднялась на ноги, словно королева, готовящаяся вынести приговор.

— Чтобы защитить имя Хиллиардов, я готова на все. Смогу даже лишить сына наследства.

А это означало, что если никто прежде не наносил Грейс удара, используя ее друзей, леди Ивлин с радостью сделает это.

— Поскольку я очень уважаю вашего сына, — ответила Грейс, с такой силой сжимая кулаки, что заболели костяшки пальцев, — я буду ездить верхом только в сопровождении моего конюха, который давно служит у нас.

Леди Ивлин чуть приподняла бровь:

— Ваш верный конюх станет сопровождать вас на свидание? Глупости. Настоящие леди в парке ездят верхом одни.

Когда пять минут спустя Грейс наконец выпроводила старую ведьму, она чувствовала себя так, словно только что попала под лафет.

— Робертс, — обратилась она к дворецкому, устало глядя на закрытую дверь, — мне надо отправить записку майору Киту Брэкстону.

Кит явился через час. Грейс приняла его в той же Голубой гостиной, стены которой, казалось, сужались с каждой минутой.

— Кит, боюсь, я больше не смогу ездить с тобой по утрам. Наши прогулки были замечены.

Он нахмурился:

— Не понимаю.

И Грейс объяснила ему, улыбаясь, будто ничего особенного не произошло.

— В наших прогулках нет ничего плохого, — возразил Кит.

Грейс пожала плечами:

— И все же я должна их прекратить. Я изо всех сил пытаюсь вписаться в это общество, Кит. И не могу позволить леди Ивлин все разрушить. А она без колебаний это сделает.

Кит вскочил и принялся расхаживать по комнате. Грейс видела лишь его пустой правый рукав и длинные шрамы на щеке и на шее, напоминавшие о ранениях, которые он получил в Тулузе. Леди Ивлин было безразлично, как ее клевета отразится на Ките. Человек со шрамами. Один из самых храбрых людей, которых знала Грейс.

— Как она смеет? Ты же не имеешь ко всему этому никакого отношения.

— Кит, — улыбнулась Грейс, — ты вырос в этом лицемерном обществе. Разве оно когда-нибудь было справедливым?

Он робко улыбнулся в ответ:

— Я все понял. Сейчас тебе нужна поддержка. Ведь так?

Грейс почувствовала себя еще более жалкой. Кит знал о любовнице Диккана. Разве можно чувствовать себя еще ничтожнее?