Как избавиться от наследства

Лишь я невозмутимо тащила свою добычу к выходу, да белка, сцепив обе лапы в жесте победителя, потрясала ими над головой. Благо делала она это абсолютно беззвучно.

Когда мы оказались на улице, я завертела головой, озираясь.

— В подворотню, — тут же сориентировалась белка, махнув лапой в неприметный проход между домами, который и переулком-то назвать было тяжело.

Я поспешила с ношей туда. Мелкая, возмущенно сопя, — за мной.

Еле успели. Заклинание левитации закончилось чуть раньше, чем мы скрылись с улицы, и последние несколько шагов я таки пронесла на себе эту тушу. С виду тощий и жилистый порубежник оказался дюже тяжелым.

Рыжий, которого небрежно свалили на снег, попытался трепыхаться, даже умудрился сбить меня с ног. Но тут не подкачала белка: она взбежала ему на грудь, схватила лапами щеки и рассерженной коброй прошипела:

— Замри!

То ли это было заклинание такое, то ли меченый проникся тем, что квинтэссенция чистейшего сумасшествия топчется по его груди, но дергаться перестал.

Я встала на четвереньки, потом распрямилась и, отряхнув колени, невозмутимо начала впаривать това… декламировать свое деловое предложение:

— Мы немного не с того начали наше знакомство. Предлагаю попробовать еще раз.

Рыжий замычал. Мила, склонив голову набок, глубокомысленно изрекла:

— По-моему, для продолжения разговора стоит вынуть у него изо рта затычку.

Рыжая, как ударная сила команды «Горячие белочки», отцепила одну лапу от щеки, показала кулак и выразительно произнесла:

— Сейчас я выну кляп, а ты будешь молчать. Усек?

Меченый смерил злым взглядом отчего-то меня, а не ее, и медленно, словно нехотя кивнул.

Тут же белка ловким движением вытащила кляп из его рта. Я опознала в изрядно изжеванной тряпице носок. Мужской. М-да. Трактирщик не просто садист, а изверг, не гнушающийся применением химоружия. Мне даже стало жалко рыжего. Не повезло мужику: сначала на драку нарвался, теперь вот на издевательства, а ведь ему еще соблазнение предстоит…

Кстати, о последнем. Не стала юлить и уже открыла рот, чтобы изложить в двух словах суть проблемы, как белка меня опередила:

— Слышь, симпатяшка, тут такое дело. Нам нужен любовник. Смелый.

— Что, сразу всем троим? — поперхнулся рыжий, очумело переводя взгляд с меня на мелкую, потом на белку.

— Тьфу! — в сердцах сплюнула я. — Не нам. Одной благородной госпоже. Мы даже заплатить готовы за это дело.

— Тем, что ты останешься жив! — тут же ввернула предприимчивая белка, не желавшая добровольно расставаться даже с гнутой медькой. — И в трезвом уме…

— Она что, тоже пожирательница душ? — хмуро уточнил рыжий.

— Хуже, — шмыгнула носом мелкая. — Она преподавательница. Так что вообще о пощаде молить бесполезно.

Намного позже я узнала, что в Темных землях с пожирателями связываться не просто боялись — от них шарахались как от чумных. А чтобы кто-то по доброй воле стал встречаться с тем, кто способен не только убить, но и уничтожить твою душу? Ну уж нет.

Сказать, что наше коммерческое предложение удивило рыжего, значит, ничего не сказать.

Впрочем, он не стал строить из себя недотрогу-принцессу, а в лучших традициях наемников начал торговаться. Связанный по рукам и ногам, сидя на снегу в грязном тупиковом переулке — торговаться!

Я оценила. Белка — восхитилась. Мила уперла руки в боки и заслонила меня от рыжего, словно решила на всякий случай блюсти мою верность Деймону.

— Ну опишите эту вашу… госпожу преподавательницу.

— Хелену Стейфорд-Лориссон, — педантично уточнила белка.

— Да что ее описывать, — буркнула малявка. — Кости, мясо, полведра крови и скверный характер.

— Заманчивое предложение, — подставляя лицо начавшему падать пушистому снегу, усмехнулся рыжий и добавил: — Для мясника.

— А ты у нас кто? — поинтересовалась я. — Рыцарь благородных кровей?

Судя по тому, как он нахмурился, я если и не попала в цель, то была близка.

— Я порубежник. — Он упрямо мотнул головой.

— И что это значит? — тут же прицепилась я.

— Ты что, не знаешь, кто такие порубежники? Зачем… Как… На кой ты его вообще тогда взяла? — наконец нашлась Мила.

Белка была более сдержанной, поскольку, в отличие от малявки и рыжего, знала причину моей социологической и демографической безграмотности.

— Так она же светлая. — Она развела лапы в стороны и пожала плечами, словно синонимом «светлой» было «беспросветная дура».

— Так ты не пожирательница? — удивился рыжий. — То-то я смотрю, что меток ни на лице, ни на руках нет… Зачем тогда их униформу напялила?

— Какая в тот момент была у смерти, такую для Кэр и стянула! — возмутилась белка.

Я взглянула на связанные руки рыжего: от ногтей до запястий те были опутаны изображением черной паутины. Так вот как, значит, выглядят метки порубежников…

Мы еще немного попрепирались с рыжим, узнали, что зовут его Торос Ллойд, а я получила ответ на вопрос, кто же такие порубежники.

Как выяснилось из краткого ликбеза, проведенного Эйтой для одной светлой, порубежники — это психи. А точнее, ненормальные, добровольно отрекшиеся от своего рода и ставшие дозорными — стражами, которые не дают вырваться глубинным демонам бездны в этот мир.