Как изгибали сталь

После пятимесячного отдыха снова вернулся на Дальний Восток. В то лето жара стояла страшная. В аэропорту утром пахло как в бане запаренными березовыми вениками. Пришел на работу, а там и конь не валялся. Что запланировано на полугодие, ничего не сделано. Трудился как вол, гонял своих лейтенантов, но план выполнил. На подведении итогов начальник отдела, характеризуя руководителей групп, сказал, что я первые полгода трудился ни шатко, ни валко (о том, что я пять месяцев был на курсах, даже не обмолвился), но зато второе полугодие работал активно. Меня сразу же поднимают. Грозным голосом спрашивают, почему я, такой сякой, полгода баклуши бил. Я начинаю говорить о курсах. Молчать, что это за оправдание. Я снова о курсах, а меня мордой об стол. Да кто ты такой, чтобы оправдываться. Если хочешь со мной разговаривать, то стой и молчи! Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать… Пришел я домой совсем никакой. Жена меня за каждую рюмку пилит (молодец!), а тут, ни слова ни говоря, наливает мне стакан водки. Выпил я его и лег спать. Утром встал, поднял правую руку вверх, резко опустил и сказал: "Да пошло оно все к…" и пошел на работу. Иногда такое пофигистское отношение к незаслуженной критике помогает оставаться нормальным человеком, а не забитым ягненком, постоянно ожидающим укуса какого-нибудь волка.

Через пять лет службы после академии в пограничном отряде меня перевели в пограничный округ. В отряде я был на хорошем счету и не понимал, почему задерживается перевод в округ. Звания получал вовремя. Получал задания по руководству погранпредставительскими делегациями при решении сложных вопросов. Самостоятельно работал со всеми нарушителями границы. Группой подчиненных офицеров руководил уверенно. В округе меня знали. Уже после перехода в округ я узнал, что у моего руководства трижды запрашивалось мнение о переводе. И всегда следовал ответ - малоинициативен. Почему мне этого никто не говорил? Специально приезжал заместитель начальника войск округа, чтобы посмотреть на меня в работе на границе. По окончании командировки он мне сказал:

– Через неделю будешь работать в округе, хотя мне и не нравятся твои усы. Мне надо было раньше приехать и посмотреть на тебя. Малоинициативный, а никто за это не ругает. То одно поощрение, то другое. Мешало, что округ и отряд в одном городе находятся. А твой начальник и без тебя в Ленинград переберется.

Мой начальник всеми правдами и неправдами хотел перевестись в Северо-Западный пограничный округ в г. Ленинград и поэтому держал без движения работоспособных офицеров.

В округе была штабная творческая работа с постоянными выездами в пограничные отряды для непосредственного участия в решении сложных задач на границе. Три года, проведенные в округе, много значили для становления офицера-руководителя.

Мона-Лиза

Как у В. Высоцкого:
"В ресторане по стенкам
Висят тут и там
"Три медведя",
Расстрелянный витязь,
За столом одиноко сидел капитан"

и снисходительно разглядывал представителей женской общественности города, зашедших вечером поужинать и послушать хорошую музыку.

Через столик от капитана сидели три женщины. Двоих пригласили танцевать из компании в уголке, а одна женщина, лет тридцати-тридцати двух, стройная, миловидная, с грустным, уставшим лицом сидела одна за столиком, совершенно не интересуясь тем, что происходило в ресторане.

Капитан был старомодно воспитан и не признавал современные сентенции об отношении к женщине, типа: "Пуля - дура, штык - молодец", и что если женщина грустная - ее надо развеселить, если она не шевелится - ее надо расшевелить, если она бледная - стоп, встал и решительным шагом подошел к столику заинтриговавшей его женщины.

Остановившись перед столиком, слегка склонил голову к женщине, и тихо произнес: "Разрешите пригласить Вас на танец". Женщина подняла на него глаза, встала и пошла в центр зала.

Танцевала она хорошо, как бы слыша и не слыша музыку, видя и не видя партнера, чувствуя и не чувствуя поддерживающие и направляющие ее мужские руки.