Как Катька коляску покупала

— Погоди, не торопись. А ты уверена, что ОНА знает, сколько стоит эта вещь? Я бы предложил стартовую цену, скажем…500 рублей. И мы не скажем, как сильно нам нужна эта коляска. Сделаем вид, что проходили мимо, представимся фотографами и добавим, что нам требуется реквизит. Еще раз подчеркну — не показываем важность этой покупки, чтобы цена действительно не выросла до баснословной. Ок? — Вот уж кто был действительно деловитый, так это Кирилл в этот момент. Я смотрела на него уже почти влюбленными глазами.

Мы хлопнули по рукам, будто три мушкетера (или скорее, поросенка — судя по абсурдности происходящего) и отправились на дело.

Первым к отдыхающей на лавочке грузной женщине с сильно специфическим парфюмом подошел Кирилл. Начал с главного. “Проходили мимо, фотографы, реквизит”, в общем, как договаривались.

Женщина опешила, потом прищурилась и стала внимательно слушать: день явно сулил ей внезапную прибыль, судя по монологу юноши.

— 500 рублей. — Закончил Кирилл и прямо посмотрел на женщину.

— Согласна! — Радостно хрюкнула та и внимательно стала смотреть нам в руки.

Тут мы, не ожидавшие, что сделка так быстро завершится, осознали, что бездомные люди вряд ли принимают переводы на банковский счет. Под взглядом ароматной женщины мы стали шарить по карманам в поисках налички. В конце концов, в карманах Катьки были обнаружены 100 помятых рублей, в моих 10 рублей монеткой, остальное наскреб для нас Кирилл.

Женщина-бомж, радостно ликуя, стала прибираться в коляске: по-хозяйски выкидывала бычки от сигарет и бутылки, вытирала какие-то сопли. В этот момент я поняла, что больше всего на свете хочу вернуться к своей скучной работе: от этого реалити, в которое я с легкостью впорхнула полчаса назад, сейчас меня натурально тошнило. Тогда как Катька и Кирилл с серьезными лицами опытных бизнесменов осматривали покупку. Но то была фикция: Кирилл не разбирался в таких транспортных средствах, а Катькины глаза застило счастье сделки в 500 почти чужих рублей. В общем, она быстро и радостно сказала “Беру!” Честное слово, я ожидала, что они сейчас еще и руки пожмут. Комок подкатывал к горлу все сильнее.

Но нет. Счастливая Катька пискнула от радости и была такова. Мы с Кириллом и женщиной-бомжом смотрели ей вслед и думали примерно так: “Ну дела…”

Спустя полминуты все такой же невозмутимый Кирилл позвал меня разделить с ним ланч и заодно обсудить, куда я тогда пропала и что, собственно, только что произошло. Это было справедливо. О еде, правда, я даже думать не могла, но ответить на все интересующие Кирилла вопросы была не против. Как и, собственно, назревающего второго шанса для нас как пары.

Атмосфера в офисе по моему возвращению была более чем оживленная. Катька, страшно смущаясь, рассказала о своей недавней сделке. Но и как ей было не сказать? Домой посреди рабочего дня она уйти не смогла бы, а раз привезла в офис модную, но явно потрепанную жизнью коляску — значит, надо объяснить коллегам, откуда этот предмет взялся, почему он стоит посреди оупен-спейса и, кажется, воняет. Новость взбудоражила всех. Кто-то, размахивая руками, требовал немедленно избавиться от этого блохастого чудовища, кто-то, более страждущий, подыскивал ближайшую автомойку и заодно кварцевую лампу.

Я пришла на моменте, когда Катька на взводе звонила в шиномонтаж и договаривалась с тамошними ребятами по поводу мытья “малогабаритки”. На том конце провода помялись, выдержали паузу и в конце концов сжалились и назначили Катьке встречу на следующее утро.

— А до тех пор постоит у меня в каморке, — участливо ответил на немой Катькин вопрос только что вошедший старенький охранник.

На этом моменте я схватила Катьку и уволокла к себе в каморку. Катьку натурально трясло от событий сегодняшнего дня, и моей задачей как начинающей подруги было привести ее в чувства. Я выбрала метод, который превосходно действовал на меня саму: налила ей в чай Егермейстера, который я хранила тут же — за отходящим кирпичом в стене.

Катька поморщилась, но напиток оценила. Потом медленно произнесла: “Неужели я только что купила коляску для своего ребенка…у бомжихи? То есть я буду катать в этой дивной, дизайнерской, малюсенькой, крутейшей коляске мою только что вымытую дочь с полным осознанием того, что я своими глазами видела, как эту самую коляску отмывали прям так, рукавом, от плевков, соплей и прочей блевотины? Кажется, я не в себе…”

— Ты себе не представляешь, как я ждала момента, когда смогу сказать тебе “Я же говорила!” — Усмехнулась я. — Однако же, подруга, чувствуется в тебе некий снобизм. Что ты имеешь против бездомных и их соплей? И чем они отличаются от какашек младенцев?

— Резонно, — Катька глотнула еще, — и ты права, мне действительно стыдно от своего, как ты говоришь, снобизма. Я даже думаю, что может быть, если еще немножко подумать, готова была бы взять свои слова назад и с гордостью нести знамя “Я купила коляску у бомжа” прямо над коляской с ребенком. Но я обнаружила один нюанс — она безнадежно сломана.