Как хочется счастья! (сборник)

Ели за окном вдруг расступились, и открылся луг. Мелькнули оранжевые на солнце лошадь с жеребенком. Жеребенок тоненький, прижался к матери боком. Если переводить на человеческий возраст, наверное, как мой сын. Интересно, не проснулся ли Вовка? Наверное, еще нет. Он вчера поздно угомонился, будет теперь дрыхнуть минимум до девяти. Ну и хорошо, пусть спит. Таньке легче. Кстати, надо запомнить эту лошадь с жеребенком, пригодится когда-нибудь. Между прочим, если бы не дед, всю жизнь проработавший в районной газете, я бы и знать не знала ни о каких лейках и блокнотах. Когда я родилась, дед был в газете редактором. Морщинистый, кряжистый, летом и зимой красно-загорелый от мотаний по району, он казался мне всегда занятым, а в последние годы немного растерянным – такой уже старый растерянный человек. Поэтому, когда перед окончанием школы я заявила, что тоже решила стать журналисткой, он меня не одобрил.

– Знаешь, милая, что самое трудное в нашей профессии?

– Что?

– Быть конформистом, когда не хочешь поступаться принципами.

Я это не очень поняла. Дед – хоть и всегда добрый ко мне и любимый, но совсем уже не модный и, как мне казалось, даже немного трусливый – больше всего на свете боялся, что или газету закроют, или его отправят на пенсию. Его и отправили – уже когда я училась на первом курсе. Он, конечно, сперва переживал, а потом стал сажать яблони и ели. Прежде всего заменил все старые яблони у них с бабушкой на участке, а потом в райцентре нашем посадил – один, без чьей-либо помощи – целую хвойную аллею. Вдоль нашей улицы. Елки посадил – боялся, что яблони по осени обламывать будут. Я уже тогда с родителями в городе жила, не знала, что он один трудится, а то бы, конечно, отпросилась к нему на выходные – помогла бы. А когда я два года назад приезжала – диплом показать, мне эти елочки уже доходили до макушки. Сейчас-то уж, наверное, меня переросли. А я больше с тех пор у деда не была. С Вовкой тут закрутилась и вообще… «С лейкой и блокнотом. А то и с пулеметом…» Господи! Опять крутится в голове! Привязалось на целый день… Нет, деда, не беспокойся! Я все выдержу. И у меня все-все хорошо.

Я расчехлила ноутбук, открыла письмо, которое переслала мне редактор отдела. «Уважаемая редакция! Меня зовут Лидия Куликова. Я – директор детской художественной школы. Больше, как к вам, за помощью не к кому обратиться. Помогите, пожалуйста! Дело в том…»

Дед рассказывал, что раньше, когда он работал, такие письма с просьбами разобраться и помочь приходили в газету пачками. Теперь читатели пишут очень мало. Если кто этим и занимается, то в основном пенсионеры. И просьбы у них одинаковые. Почему пенсию задерживают, почему тарифы на ЖКХ такие высокие? В этих случаях ездить никуда не надо. Достаточно позвонить и спросить – «Почему задерживаете?», «Почему электричество дорожает?». Тебя, конечно, пошлют куда подальше, но это, по большому счету, до лампочки. Пусть посылают. Самое главное, что ответ получен, и его дословно в заметке или статье и надо привести. А статью отослать уже в вышестоящую инстанцию. Вот тогда есть большая вероятность, что кто-нибудь и пошевелится. И, как следствие, на месяц хотя бы пенсию задерживать перестанут. Работа, конечно, нудная, но людям полезная. Удовлетворение получаешь, когда обращающемуся перезвонишь.

– Ну что? Получили пенсию?

Замечательно, что получили. Если же нет, то еще выше звонишь. Но вот это письмо, что пришло три дня назад… Ситуация нельзя сказать, чтобы совсем необыкновенная. Такое сейчас часто встречается. Где в маленьких городках организовывались учреждения культуры? Как правило, в старых зданиях. Часто в неремонтируемых церквях. Так и оставались неотремонтированными музыкальные и художественные школы, музеи и творческие мастерские. Потом появлялись старые или новые хозяева, говорили:

– Деньги у нас есть. Мы отремонтируем здание. Отдайте его нам.

И часто городские или районные власти отдавали. Нехорошо же, когда на головы музыкантам штукатурка сыплется. А еще хуже, когда здание требует капитального ремонта, – вообще может отвалиться балка или колонна. Прибьет кого-нибудь, разбирайся потом. В городской казне денег нет…