Как хороший человек становится негодяем. Эксперименты о механизмах подчинения. Индивид в сетях общества

Почему психиатры недооценивают степень подчинения? Вероятно, дело в том, что их предсказания основаны на неадекватном представлении о факторах, определяющих поведение человека, – на представлении, в центре которого стоит «мотивация в вакууме». Такая ориентация прекрасно подходила бы для восстановления ущербных импульсов, выявленных на кушетке психиатра, но как только наш интерес обращается к действиям в более масштабной обстановке, следует обратить внимание на ситуацию, в которой эта мотивация проявляется. Ситуация оказывает на личность значительное давление. Она налагает ограничения и зачастую подталкивает в ту или иную сторону.

Рис. 5. Предсказанное и реальное поведение испытуемых при голосовой обратной связи

В некоторых обстоятельствах поведение человека определяется не столько тем, каков он как личность, сколько тем, в какую ситуацию он попал.

Многие из тех, кто недостаточно осведомлен об эксперименте, утверждают, что испытуемые, дошедшие до конца шкалы, – садисты. Нет ничего глупее, чем давать этим людям общую характеристику. Это все равно что утверждать, что человек, упавший в бурную реку, обязательно прекрасный пловец или очень силен, раз он так быстро движется относительно берега. Всегда нужно принимать в расчет контекст действий. Очутившись в лаборатории, личность вовлекается в ситуацию, обладающую собственной инерцией. Теперь задача испытуемого – выйти из ситуации, которая движется в совершенно неприемлемом направлении. А то, что найти этот выход так трудно, подтверждает, что испытуемого удерживают у шкалы генератора какие-то очень мощные силы. Можно ли понимать эти силы как мотивы личности и описывать их в терминах личностной динамики или же их следует рассматривать как факторы социальной структуры и векторы давления, возникающие в поле ситуации?

Мне думается, что полное понимание действий испытуемого требует комбинированного подхода. Личность приносит в лабораторию сложившееся отношение к власти и агрессии – и одновременно попадает в социальную структуру, которая оказывает на нее не менее объективное воздействие. С точки зрения теории личности резонно спросить, какие личностные механизмы дают человеку возможность передать ответственность представителю власти, каковы мотивы, лежащие в основе подчинения и неподчинения, приводит ли ориентация на власть к короткому замыканию системы вины-стыда, какие когнитивные и эмоциональные защиты задействуются у послушного и непокорного испытуемого.

Однако описываемые эксперименты не нацелены на исследование мотивов, которые задействуются, когда испытуемый подчиняется приказам экспериментатора. Напротив, они изучают ситуационные переменные, отвечающие за запуск механизмов подчинения. В другой работе мы уже попытались разобрать некоторые структурные свойства экспериментальной ситуации, обеспечивающей высокий уровень подчинения, и нет нужды повторять здесь этот анализ (Milgram, 1963). Сами по себе экспериментальные вариации отражают наши попытки исследовать эту структуру, систематически меняя ее и отмечая влияние перемен на поведение. Очевидно, что в определенных ситуациях испытуемые больше склонны подчиняться приказам экспериментатора. Однако из этого не обязательно следует, что в них повышается или понижается сила какого-то одного определенного мотива. Вероятно, в ситуациях, больше всего способствующих подчинению, у каждого испытуемого, оказавшегося в обстановке эксперимента, запускаются самые мощные и при этом самые уникальные мотивы. А может быть, просто мотивов больше и они более разнообразны. Но какие бы мотивы ни влияли на поведение (крайне маловероятно, что мы когда-либо сумеем их выяснить), можно изучать действие как прямую функцию ситуации, в которой оно возникает. Именно таков подход настоящего исследования: мы стремились отметить поведенческие закономерности при манипулировании свойствами социального поля. В конечном итоге было бы хорошо, если бы социальная психология получила в свое распоряжение общую теорию ситуаций, которая, во-первых, обеспечила бы терминологию для определения ситуаций, далее разработала бы типологию ситуаций и, наконец, указала бы, как определимые свойства ситуаций трансформируются у отдельной личности в психологические силы.[22]

Постскриптум