Как хороший человек становится негодяем. Эксперименты о механизмах подчинения. Индивид в сетях общества

Любимое прибежище социального психолога – комната для наблюдений, оборудованная окном, прозрачным только в одну сторону, где можно контролировать все условия и точно наблюдать и фиксировать все эффекты. Однако не так-то просто втиснуть в лабораторию ликующую толпу. Даже если собрать под одной крышей достаточно много людей, вовсе не очевидно, что они будут представлять собой толпу, достойную изучения. Ведь очень сложно воспроизвести все условия, необходимые для настоящей коллективной акции. Иногда для этого нужны годы фрустрации и депривации – ни один экспериментатор по доброй воле не станет обрекать своих испытуемых на такие лишения. Более того, некоторые разновидности коллективного поведения – в том числе бунт и паника – содержат элемент опасности, подвергать которой испытуемых противозаконно. Наконец, испытуемые будут знать, что ходом событий руководит экспериментатор, а это всегда мешает спонтанности и внеплановости, которые обычно характерны для коллективного поведения.

Невзирая на все эти ограничения, было сделано несколько попыток симулировать поведение толпы в лаборатории. В своем знаменитом исследовании Мейер, Менненга и Штольц (Meier, Mennenga, and Stoltz, 1941) попытались воссоздать атмосферу бесчинствующей толпы в экспериментальных условиях. Студентам при помощи «новостной рассылки» сообщили, что тысячи граждан штурмуют местную тюрьму, чтобы учинить самосуд над преступником, похищавшим детей. Исследователи хотели выявить мотивы и состав группы, готовой примкнуть к беспорядкам. В момент «кульминации эксперимента» студентам роздали анкеты. 12% выразили желание примкнуть к толпе, 23% хотели бы на нее посмотреть, 29% сообщили, что отправились бы на место событий, чтобы постараться отогнать толпу от жертвы линчевания, а 35% – что вообще остались бы в стороне. Оказалось, что готовность примкнуть к толпе выразили лишь относительно глупые студенты. Может быть, те, что , разгадали намерения экспериментаторов? Считается ли письменная декларация о намерениях эквивалентом настоящей реакции в условиях взволнованной толпы? Заполняют ли анкеты настоящие беснующиеся толпы по дороге на суд Линча? Какое отношение эти крайне нерегулярные, искусственные компоненты имеют к нашей интерпретации результатов? Необходимо ответить на все эти вопросы, прежде чем оценивать, какое отношение эта работа имеет к изучению поведения толпы.

Довольно значительная экспериментальная традиция сложилась в области изучения паники как коллективного поведения. Это вызвано не только тем, что паника – явление по сути своей грозное, но и тем, что условия, при которых она возникает, можно мгновенно воссоздать. Паника зависит от целого ряда пространственных условий, но не требует никакой долгосрочной подготовки. В отличие от многих других видов коллективного поведения, паника лишена истории, а значит, исследователь вполне может запланировать ее и вписать в ежедневник.

В ходе одного из ранних исследований паники Френч (French, 1944) создавал искусственные кризисные ситуации для организованных и неорганизованных групп. Группы запирали в комнате, после чего у испытуемых создавали впечатление, что в здании пожар (из-под двери показывался дым, звучала пожарная сирена). Паники не возникало, однако организованные группы в целом реагировали более единодушно, чем неорганизованные.

Однако у этого исследования есть один недочет: считается, что сущность паники – конкуренция за скудные ресурсы (Brown, 1954; Smelser, 1963). Ресурсами могут быть и выход через узкий коридор, когда в театре случается пожар, и спасательная шлюпка, когда тонет корабль, и возможность купить золото на нестабильную валюту, когда инфляция пожирает все сбережения. Французский эксперимент и не мог привести к панике, поскольку конкуренции за скудные ресурсы в явном виде не было.

К этому критерию приближается исследование Александра Минца (Mintz, 1951). Несколько испытуемых стояли вокруг бутыли с относительно узким горлом. Каждый испытуемый держал в руках веревочку, прикрепленную к алюминиевому конусу в бутылке. Если вытаскивать конусы из бутыли по одному, в узком горлышке не возникнет никакого затора. Но если вытаскивать больше одного конуса за раз, создается затор. Минц менял различные факторы, чтобы изучить, при каких условиях возникает затор. Его аппарат служил аналогом классической давки у выхода из театра при пожаре. На количество заторов влияла структура поощрений и наказаний (в форме небольших наград и штрафов), а также состав групп испытуемых – сотрудники или конкуренты. В некоторых вариантах эксперимента в бутыли медленно прибывала вода, а испытуемые платили штрафы или наказаны как-то еще в зависимости от того, какая часть алюминиевого конуса успевала намокнуть. Минц пришел к выводу, что структура поощрения в данной ситуации и состав группы испытуемых – сотрудники или конкуренты – влияют на заторы сильнее, чем эмоциональная заразительность, и категорически отрицал, что сильный страх или эмоциональное возбуждение приводят к неадаптивному поведению в группе.