Как хорошо быть генералом

Уж не тот ли это Крейцер, который сочинил сонату, подумал Истомин и решительно рванул сквозь оцепление из осветительных приборов прямо в гостеприимные объятия г-на Р.Крейцера. Впрочем, приборы не светили, артисты праздно шатались, в творческом процессе явно наметился перерыв, поэтому никто Истомина не задержал, и он беспрепятственно проник в ресторан.

В ресторане было скучно, современно-модерново и абсолютно голо. Черта с два поешь, решил Истомин, по случаю съемок объявлен разгрузочный день... Но надежды не потерял и прямым ходом, мимо официанток, лениво за ним проследивших, порулил к тайной двери рядом с кухней, где, как он подозревал, содержалось ресторанное начальство.

Начальство оказалось на месте, оно сидело за столом, заваленным счетами, накладными и прочими нужными бумагами, и - о радость! - читало книгу.

Надо ли объяснять, что писательское удостоверение Истомина распахнуло ход к сердцу ресторанного начальства? По мнению автора, не надо, ибо и так ясно: активный читатель всегда поймет голодного писателя. Короче говоря, через пять минут Истомин уже сидел за служебным чистым столом и заказывал официантке котлету и напиток.

Он бы и граммов сто другого напитка себе заказал, но впереди ожидалась дорога, а Истомин высоко чтил, как мы уже отмечали, правила дорожного движения. И потом: его ждали в цирке, а имеет ли право судить других человек, от которого... э-э... пахнет!.. То-то и оно!

И ему принесли салат из первых ранних помидоров - со сметанкой, и грибочки ему принесли шампиньончики, парниковые, чуть прижаренные, и нашли ему семужку со слезой и лимончик к ней, и... ах, зачем перечислять, зачем расстраиваться, когда все это возможно лишь в день закрытых дверей, когда голодные с дороги граждане просто не смогли все это подмести по чисто технической причине! Но тут к Истомину подошла официантка и спросила:

- Одна гражданка из кино попитаться хочет... Так можно я ее к вам подсажу, чтобы столы не пачкать?

Не хотелось Истомину нарушать одиночество, но как не пойти навстречу тем, кто охотно пошел навстречу ему?

- Валяйте, - сказал он с набитым ртом. Он был так занят грибами и семгой, что проморгал момент, когда гражданка из кино подошла к его столику.

Только услышал:

- Не возражаете?

Поднял голову и опешил: перед ним стояла высокая молодая дама в длинном черном шелковом платье, отделанном какими-то матово сверкающими полосками, со стоячим глухим воротничком. Лицо дамы было закрыто черной же сетчатой вуалью с редкими точками мушек, из-под которой загадочно и зябко сверкнули глаза. Белая холеная рука нервно сжимала тоже черные перчатки, а длинные пальцы были унизаны драгоценными кольцами.

И странной близостью закованный, Истомин смотрел за темную вуаль и видел берег очарованный и очарованную даль.

Извините за плагиат, но лучше описать состояние Истомина невозможно...

- Не возражаете? - уже нетерпеливо повторила Незнакомка.

Именно так, с большой буквы, как и назвал ее Александр Блок, а может, и московские кинематографисты - кто знает, что именно они там снимают!

- Прошу вас, садитесь!

Истомин вскочил и подвинул даме стул, усадил ее, а если и не шаркнул ножкой, то исключительно по растерянности.

А дама спросила подошедшую официантку:

- Все, что я вижу на столе, - реально?

- Как в кино, - серьезно сказала официантка.

- Тогда принесите мне то же самое и чуть позже - двойной кофе.

- А первое-второе? - удивилась официантка.

- Спасибо, не хочу, - мило улыбнулась дама. - И если можно, побыстрее, а то у нас перерыв маленький, а режиссер - зверь. Официантка сунула блокнот в карман несвежего передника, а Истомин к месту позволил себе спросить:

- Простите, а кто режиссер?

- Вы его не знаете, молодой. Но тала-антливый!.. - протянула, как пропела.

- "Мосфильм"?

- Угадали.

- А вы, конечно. Незнакомка?

- И одновременно Неизвестная. Помните у Крамского?

- Еще бы... А кто делал сценарий?

- Тоже какой-то молодой, не помню... А что, вы имеете отношение к кино?

- И к кино и к литературе.

- Вы сценарист?

- Писатель...

Разговор плавно катился по давно разъезженной дороге, и Истомину уже начало казаться, что, кроме вуальки и длинного платья, ничего от Незнакомки-Неизвестной в сотрапезнице нет. Так, обыкновенная актрисулька, которая, судя по кокетливым репликам, не прочь принять короткие и необязательные застольные ухаживания.

До скуки знакомая Истомину ситуация.

- Как интересно!.. Я вас знаю? Как ваша фамилия?

- Моя фамилия Истомин. Владимир Истомин. Слыхали.

- Ой, конечно, слыхала! И даже читала что-то...

Ну врет же, врет и не краснеет!.. У них, женщин, тоже есть свои методы легких знакомств, почти невесомых флиртов, и многоопытный Истомин съел на этом деле не просто собаку - псарню целую.

Была во времена Незнакомок и Неизвестных такая интимная игра - флирт цветов. Роза пишет тюльпану, а гладиолус - гвоздике, и все признаются друг другу в бурлящих чувствах. Стр-р-расть!..

Никаких страусовых перьев в мозгу Истомина не качалось.

- И все-таки кого вы играете?

- Знаете, небольшая роль, эпизод, девушка из мечты героя. А герой бедный студент, медик, кажется.

- По Чехову, что ли?