Как хулиган мой лифчик украл (ЛП)

— Райли, — шепчет Алек спустя какое-то время, все еще прижимая меня к себе. Мои судорожные вздохи — единственные звуки, раздающиеся в затхлом воздухе безлюдного коридора, и под которые я пытаюсь вернуть себе способность мыслить здраво. — Слушай мое сердцебиение. Чувствуешь, как мерно оно бьется?

Меня удивляют его слова, но я рада отвлечься. Прижавшись к груди, прислушиваюсь к размеренному биению его жизни. К источнику, благодаря которому он существует. Медленно, но верно все остальное начинает уходить на задний план. Я сосредотачиваю все внимание на нем. На его сердце.

Находясь в объятиях Алека, я теряю счет времени. В конце концов, мое дыхание начинает замедляться, а слезы перестают застилать глаза.

Тук. Тук. Тук. Тук.

Он пахнет одеколоном и ванилью. Его толстовка такая теплая, а руки сильные. Я чувствую себя в безопасности. Обычно, когда со мной случается что-то подобное, требуется много времени, чтобы оклематься. Теперь же я уже начинаю приходить в себя, отрываюсь от сердцебиения парня, готовая встретиться с последствиями, но сначала вытираю слезы, стараясь не смотреть на него. Голова трещит, в груди зияющая пустота.

— Спасибо, — выдавливаю я, не смея взглянуть на парня. Что он теперь обо мне подумает? — Спасибо, что вывел меня из класса.

Понимает ли он, как сильно я ему благодарна? Хотя как же неловко, когда тебя видят вот такой… слабой, проблемной.

— Не за что. Ты всегда можешь, эм, поговорить со мной. Я не буду смеяться и все такое. Если вдруг понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

Всеми силами стараюсь удержаться и не броситься ему на шею.

— Итак. — Алек засовывает руки в карманы, и я наконец поднимаю глаза. Он выглядит обеспокоенным. — Что это было?

— Паническая атака. Иногда на меня такое находит.

Ведь совсем скоро ее годовщина.

— Понятно. Проводить тебя до медпункта? Я все объясню медсестре, если хочешь. — По глазам вижу, он правда беспокоится.

— Нет, — качаю головой. — Спасибо, но не стоит. Лучше мне пойти домой. Нужно побыть одной, собраться с мыслями. — Парень кажется расстроенным, хоть и старается это скрыть. Я натягиваю улыбку, желая его ободрить. — Можем встретиться после школы. И спасибо еще раз. Даже не представляешь, как я тебе благодарна.

— Пустяки. — Алек кивает и шаркает ногой. — Будь осторожна. Напиши, как доберешься домой.

На сердце становится тепло. Алек возвращается в класс, и я искренне улыбаюсь ему вслед.

— Спасибо, Алек. Напишу.

***

В полной тишине мы сидим за столом. Нечто холодное и невысказанное колышется в воздухе, тяжким грузом давит нам на плечи. Никто не решается прервать это тяжелое безмолвие. Над нами словно повисла туча, грозящая поразить громом любого, кто заговорит. Джек бесцельно разглядывает узоры на деревянном столе. Вайолет сидит рядом со мной и сжимает мои онемевшие пальцы. Мама, не переставая, стучит ногтями по столу. Все мы ждем, когда кто-нибудь начнет. Разговора не миновать.

— Итак, — не выдерживает мама, — мы должны выработать план.

И грянул гром.

— План? — с сарказмом переспрашиваю я. Вайолет крепче сжимает мою руку.

— Да, план, — в свою очередь злится мама. Если бы не обстоятельства, собравшие нас здесь, я даже обрадовалась бы ее вспыльчивости. Ее огню, что потух после смерти Кейтлин. — Надо решить, как мы будем справляться со скорой годовщиной ее смерти, чтобы случившиеся сегодня в школе не повторилось. Если ты знаешь другой способ, как с этим разобраться, я с удовольствием выслушаю.

Я молчу.

— Так я и думала, — вздыхает мама. Воинственного порыва как не бывало. — Думаю, все уже догадались, зачем я устроила семейное собрание. Сегодня у Райли случился приступ паники, а значит, пришло время поговорить о скорой годовщине.

Я отмечаю на лице подруги едва уловимую улыбку — благодарность, что ее признали членом семьи. Дома у нее не все гладко, так что она уже давно примкнула к нам. Ей тоже пришлось через многое пройти в прошлом году, ведь Кейтлин была и ее лучшей подругой. Ви была рядом со мной в самый трудный момент. Она — моя семья, и ей это известно, но, судя по улыбке, ей все еще приятно это слышать.

— Паники мне не избежать, мам, — шепчу я.

Ведь чувство вины меня никогда не оставит.

— Знаю, дорогая, но мы можем хотя бы облегчить ее. Выработаем план действий, и ты будешь знать, как справляться с нахлынувшими чувствами. А может, возобновишь сеансы с психологом?

— Нет, — решительно говорю я. — На сеансах мы все равно никогда не говорили о Кейтлин. Джулия советовала писать о ней в дневнике.

Вайолет смотрит на меня, а потом поворачивается к маме.

— Я согласна с Райли. Не стоит ее заставлять. Она отлично справляется и без психолога. А для разговоров у нее есть мы. И дневник — для более сокровенных мыслей.

Я благодарно сжимаю руку подруги.

— Ну ладно. Никакого психолога. Но Райли, пиши в дневнике как можно чаще. А если вдруг в школе почувствуешь, что вот-вот начнется паника или если она уже случилась, звони сразу мне, и я тебя заберу. Не стоит тебе оставаться без присмотра в таком состоянии.