Как хулиган мой лифчик украл (ЛП)

Алек устраивается поудобнее: полностью залезает на кровать, убирает руку и поворачивается на бок. Вот так лежать с ним глаза в глаза на простыне со «Звездными войнами» — наверное, самый душевный момент в моей жизни. Теперь я точно хочу ему все рассказать. Может, это пойдет мне на пользу. Его вопрос причиняет боль, но я чувствую непреодолимую тягу довериться ему, если он готов выслушать.

— Помнишь, я рассказывала о Тоби, о его предательстве? — начинаю нерешительно. Алек кивает, и я продолжаю: — Как я и говорила, это неполная история. — И сейчас я… я расскажу все.

Взглядом стараюсь предупредить о переполняющих меня чувствах: тревоге и ужасе. И если он не готов, пусть уходит прямо сейчас.

— Продолжай. — В голосе Алека хрипотца. Его глаза, такие красивые, завораживают.

— У меня была кузина. Кейтлин.

Выдыхаю. Была. Слово режет слух. Искажает приятное высказывание, приближая к суровой действительности. Назад пути нет.

Сплетая пальцы, прячу их под себя, чтобы не дрожали, и продолжаю:

— Мы с ней всегда были как небо и земля, но это не помешало нам подружиться. Она жила в соседнем городке, но мы постоянно приезжали друг к другу в гости. После того, как от дяди ушла жена, наши семьи вообще очень сблизились. Мы с Кейтлин — обе с проблемами в семье — как никогда нуждались друг в друге. Она стала моей лучшей подругой. Мы выросли вместе. Виделись на выходных, оставались с ночевкой, вместе проводили летние каникулы. Мы были неразлучны. Все думали, что мы сестры. Так мы себя вели.

Не могу продолжать.

— Помнишь, я говорила, что Тоби был моей детской любовью? Моим лучшим другом?

Алек кивает.

Нет. Не могу продолжать. Не могу раскрыть эту часть истории. Никому.

— В общем, он был не только моим. Тоби, Кейтлин, Вайолет и я — мы все были лучшими друзьями. Сначала Тоби подружился со мной и Ви, а потом с Кейтлин, когда ездил к ней с нами за компанию и когда они виделись у меня в гостях. Так и создалась наша банда. Мы с Кейтлин были по уши в него влюблены… — Каждая клеточка мозга противится продолжать.

Слова застревают в горле — кажется, будто тьма в груди затягивает их обратно. Так что я решаю опустить часть прошлого, за которою мне так стыдно. Которая терзает меня изо дня в день. Я умолчу о том, как мы с Тоби сошлись. Скажу только то, что ему стоит знать. Даже Вайолет не знает всего.

— В итоге он выбрал меня, — поспешно заключаю я. — И мы разделились, стали: я и Тоби, она и Вайолет.

Алек сжимает кулаки. Ясно: оны думает о Тоби, о том, как тот со мной поступил. Дрожащей рукой хватаю его за запястье, сжимаю, ища успокоения. Расскажу ему все. Не могу больше копить это в себе.

— И вот мы пошли на одну вечеринку. Кейтлин тогда было всего тринадцать, нам же с Тоби исполнилось по пятнадцать, и мы, можно сказать, впервые попробовали алкоголь. И немного перебрали. Кейтлин решила уйти пораньше…

Я силюсь совладать со своими грехами, успокаиваю терзающих меня демонов. От чувства вины подступает тошнота. Слышу свой голос словно со стороны. Будто все происходит не со мной, а с другой девушкой, которая прошла через столько дерьма, наломала столько дров и теперь сознается во всем дорогому ей человеку. Хватит думать, Райли. Не думай так много, — эхом отдаются в голове слова моего психолога.

— Когда она шла с вечеринки, ее сбила машина. Она скончалась на месте.

Короткий вздох Алека вырывает меня из оцепенения, и я обнаруживаю, что плачу.

— Ну-ну, — шепчет он, притягивая меня в свои крепкие объятия. После озвучивания воспоминания делаются еще более мучительными, и я издаю сдавленный всхлип, зарываясь лицом в его плечо. Но мне полегчало — я поделилась историей. Меня поняли. От Алека пахнет ванилью и одеколоном — то, что надо, чтобы почувствовать себя лучше.

— Вот почему меня не было в школе, — задыхаясь, выдавливаю я. — Утром мы ездили развеять ее прах. Впервые за год я встретилась со своим дядей. Алек, он был таким сломленным и уставшим, совсем махнул на себя рукой. А ведь уже год прошел с ее смерти. Целый год, Алек.

И все по моей вине.

— Понимаю, — шепчет Алек, поглаживая меня по голове. — Понимаю, это нелегко. Но все образуется. Вот увидишь, станет легче. — То ли его слова действуют на меня так магически, то ли я уже выплакала за сегодня все слезы, но рыдания прекращаются, сменяясь на всхлипывания. — А как справляется твоя мама?

— Кажется, нормально. Мы все кое-как, да держимся. Кейтлин была ей как дочь, а еще она потеряла связь со своим братом…

Алек бросает на меня непонимающий взгляд. Я набираю в легкие воздуха. Подмывает рассказать ему все без утайки. Но как же это тяжело.

— Дядя… после смерти Кейтлин он впал в глубокую депрессию… Мы даже боялись, что он может наложить на себя руки. Но он просто уехал неизвестно куда и лишь изредка давал о себе знать, присылая смс. — Пытаюсь успокоить дыхание. — Маме пришлось нелегко, но она справилась. Мы продолжаем жить.

— А Джек?