Глупо хлопая ресницами, Анна стояла, пытаясь осознать, как удалось ее восемнадцатилетнему боссу обставить этих акул бизнеса, но она была слишком плохо осведомлена не только о деталях поглощения рыбоперерабатывающей компании, но и о таких прекрасных словах, знакомым лишь истинным представителям нынешней верхушки экономического строя России:
«Что не купим, то отожмем…»
— Итак, раз уж вопрос, поднятый советом директоров, решен, а он без всяких «как-бы», и «ну вроде…», решен! Я объявляю собрание закрытым…
Теперь уже речь подростка не вызывала ни у кого смеха, напротив, каждый из присутствующих, помимо крайне довольного Альберта, который будто только что наткнулся на портфель с миллионом долларов, выглядел удрученным и даже больше - полностью растоптанным! Ведь перспективы, ждущие тех, кто выступил против владельца компании, с безграничной скоростью стремились к нулю…
— Анна, к завтрашнему вечеру, у меня должен быть отчет по всем последним сделкам, проведенным нашими ‘коллегами’. Они должно быть неплохо заработали, имея подавляющее количество акций позволяющее заключать контракты в обход Альберта Георгиевича, но теперь, после перераспределения ценных бумаг, мы должны будем взыскать компенсацию за понесенные семьей Шульцман убытки…
Последние слова были словно нож, вогнанный прямо в сердце всем оставшимся акционерам. Сейчас они отчетливо поняли, что никакого мирного решения вопроса не будет, и война за полное владение Салатором уже объявлена, тем не менее, первый ход противника оказался слишком серьезным, и практически испепелил все надежды на успешный финал для оппозиции.
*Бам!*
Направляясь к выходу из зала совещаний, юноша не смог пройти мимо Аристарха Афанасьевича, совсем недавно угрожавшего ему и его отчиму, а потому ловким движением ноги выдернул кожаное кресло прямо из-под задницы сорокавосьмилетнего бизнесмена, заставив его с громким звуком грохнуться на мраморный пол.
— Неприятно, когда почва уходит из-под ног, не так ли? Но зачастую, именно люди своим невежеством и жадностью, провоцируют природные катаклизмы…