Как квакеры спасали Россию

Голод стал для государства поводом к наступлению на Церковь. Однако, как и в 1891 году, общество более чутко отреагировало на опасность массового голода, чем официальная власть. О необходимости начать борьбу с голодом заговорили в июне 1921 года участники VII Всероссийского съезда по сельскохозяйственному делу, проходившего в Московском обществе сельского хозяйства. По предложению участников съезда М. Горький внес на рассмотрение Политбюро ЦК РКП(б) вопрос о создании Всероссийского комитета помощи голодающим, и 21 июля ВЦИК утвердил статус ВК Помгола во главе с Л. Б. Каменевым, а также Центрального комитета Помгола во главе с М. И. Калининым. Церковь несколько отставала от правительства в деле централизованной борьбы с голодом. В августе 1921 года был образован Всероссийский Церковный комитет помощи голодающим, начавший сбор пожертвований. Правительство не подтвердило полномочия этого комитета, и все собранные пожертвования были переданы ЦК Помгола. Патриарх Тихон обратился к Помголу с посланием, в котором выразил готовность Церкви добровольно пожертвовать часть имущества в пользу голодающих. На основе этого послания была составлена инструкция Помгола, в которой о добровольном статусе церковных пожертвований не упоминалось. 22 января 1922 года ВЦИК принял постановление «О ликвидации церковного имущества», в котором говорилось о необходимости насильственного изъятия ценностей для помощи голодающим у представителей всех религий – при условии, что изъятие «не может существенно затронуть интересы самого культа». При этом разъяснений о том, как определять, существенно ли затронуты «интересы культа», не давалось, поэтому на практике изъятие ценностей превратилось в разграбление храмов.

Если власть рассматривала Церковь как своего опасного конкурента в борьбе с голодом, то взаимоотношения с сектами в этом деле представлялись советской власти временно целесообразными. У большевиков уже был дореволюционный опыт взаимодействия с сектантами. А. Эткинд отмечает сложившиеся еще до революции некоторые симпатии В. И. Ленина к русским сектантам; Ю. Слезкин и вовсе называет самих большевиков «милленаристской сектой»87. Согласно А. Эткинду, толстовцы П. И. Бирюков и И. М. Трегубов совместно с В. Д. Бонч-Бруевичем разрабатывали проект, по которому сектанты должны были стать неким связующим мостом между коммунистами и крестьянами. 4 января 1919 года в интересах сектантов-антимилитаристов был издан декрет «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям». Исследователи называют 1920‐е годы временем расцвета сект при одновременном стеснении прав Православной церкви88. В марте 1921 года в Москве под контролем советской власти прошел Всероссийский съезд сектантских сельскохозяйственных и производственных объединений, большинство на котором получили баптисты. 5 октября 1921 года Народный комиссариат земледелия принял воззвание «К сектантам и старообрядцам, живущим в России и за границей», в котором предлагал сектантам вернуться в Россию и получить землю: «Сектанты и старообрядцы России, принадлежащие по большей части к крестьянскому населению, имеют за собой нередко многовековый опыт общинной жизни. Мы знаем, что в России имеется много сект, приверженцы которых, согласно их учению, издавна стремятся к общинной, коммунистической жизни… Все правительства, все власти, все законы во всем мире, во все времена, всегда шли против такой жизни, и сектантов за это во всех странах, в том числе и в России, жгли на кострах, убивали, мучили, гноили в тюрьмах, разрывали их общины и рассылали в ссылки по разным углам земли и всячески преследовали, но они оставались твердыми в своих убеждениях и, умирая, завещали своим братьям продолжать ту же борьбу, ту же общинную жизнь… И вот теперь настало время, когда все сектанты, какого бы вероисповедания они ни были, даже самые скрытные из них, до сего времени боящиеся себя обнаружить, как, например, корабли Старого Израиля и людей Божиих – (те, кого ранее ругали, хлыстами), – скопцы различных оттенков, мормоны и другие, а также из старообрядцев – крайние ответвления Спасова согласия, те, кого в просторечии называют нетовцами, бегунами, скрытниками и прочие тому подобные, решительно все могут себя вполне спокойно обнаружить и твердо знать, что за их учение никто, никогда, никого не будет преследовать»89.