Как любить ребенка

Он двигает перед собой стул. Вдруг что-то мелькнуло у него перед глазами, дернулось, взревело. Стул стал каким-то другим, лежит на земле, а ребенок сидит на полу. Снова боль и испуг.

Мир полон чудес и опасностей.

Он тянет одеяло, чтобы выбраться из-под нею. Теряя равновесие, хватается за платье матери. Карабкается вверх, цепляется за край кровати. Овладев этим опытом, тянет со стола скатерть или салфетку. Снова катастрофа.

Он ищет помощи, потому что сам справиться не в силах. Проявляя самостоятельность, он узнает горечь поражения. Завися от других, он теряет терпение.

Даже сели он не верит или не вполне верит взрослым, потому что его сотни раз обманывали, он все равно вынужден следовать их указаниям, точно так же, как неопытный руководитель вынужден терпеть грубого работника, без которого не может обойтись, как паралитик вынужден принимать помощь и выносить деспотизм жестокого санитара.

Подчеркиваю, что всякая беспомощность, всякое удивление незнания, ошибка в применении имеющегося опыта, неудача в попытках подражания, всякая зависимость напоминают нам ребенка вне связи с возрастом человека. Мы без труда обнаруживаем черты ребенка в больном, старике, солдате, заключенном. Сельский житель в городе, городской в деревне разве их удивление не напоминает нам ребенка? Профан задает детские вопросы, парвеню совершает детские бестактности.

68.

Ребенок подражает взрослым. Только подражая, он учится говорить, осваивает большинство форм общения, делает вид, будто вжился в мир взрослых, которых он не может понять, которые чужды ему по духу и для него неприемлемы.

Главные ошибки в наших суждениях о детях мы совершаем именно оттого, что истинные их мысли и чувства заслоняются словами, которые они переняли, готовыми формами, которыми они пользуются, вкладывая, однако, в них иное, свое содержание.

Будущее, любовь, родина. Бог, уважение, долг-эти понятия, забетонированные в слова, рождаются, вырастают, изменяются, крепнут, слабеют, становятся чем-то другим в разные периоды жизни человека. Нужно употребить немало усилий, чтобы не спутать песчаный холмик, который ребенок называет горой, со снежной вершиной Альп. Для того, кто вдумается в душу употребляемых людьми слов, сотрется разница между ребенком, юношей

и зрелым человеком, простаком и мыслителем, перед ним возникнет образ человека интеллектуального - независимо от возраста, общественного слоя, уровня образования, культурного лоска, просто человека, ориентирующегося в диапазоне меньшего или большого опыта. Люди разных убеждений (я говорю не о политических лозунгах, зачастую неискренних или вдолбленных силком)-это люди с разным скелетом опыта.

Ребенок не понимает будущего, не любит родителей, не чувствует родины, не понимает Бога, не уважает никого, не знает, что такое долг. Он говорит "когда я вырасту", но не верит в это; называет мать "любимой", но не чувствует этого; родина для него-сад или двор. Бог-это почтенный дядюшка или надоедливый зануда; он только делает вид, что уважает, только поддается принуждению, необходимость которого вдолблена в того, кто приказал и следит за исполнением, однако следует помнить, что приказывать можно не одной только палкой, но и просьбой, ласковым взглядом. Иногда ребенок и в самом деле чувствует то, что говорит, но это лишь моменты чудесного ясновидения.

Ребенок подражает? А что делает путешественник, приглашенный мандарином принять участие в местном обряде или церемонии? Он смотрит, старается ничем не выделиться, не внести замешательства, усваивает суть и связь эпизодов, гордый тем, что справился со своей ролью. А что делает неотесанный простак, допущенный к участию в беседе с господами? Он приспосабливается, подлаживается к ним. А конторщик, служащий, офицер разве не подражают они начальству в разговоре, движениях, улыбке, одежде?

Есть еще одна форма подражания;

если девочка, проходя по грязи, приподнимает короткое платье, значит, она взрослая. Если мальчик подражает подписи учителя, это значит, что он проверяет собственную пригодность к высокому посту. И такую форму подражания мы тоже легко найдем у взрослых.

69.

Эгоцентризм детского мировосприятия - это тоже недостаток опыта.

От индивидуального эгоцентризма, когда свое сознание он ощущает как центр всех вещей и явлений, ребенок переходит к эгоцентризму семейному, который длится дольше или меньше, в зависимости от условий, в которых он воспитывается. Мы сами укрепляем ребенка в его ошибке, преувеличивая ценность семейного оча1а. указывая на мнимые и истинные опасности, грозящие ему вне пределов нашей помощи и опеки.

Оставайся у меня, говорит тетя.

Ребенок прижимается к матери, в глазах слезы, ни за что не останется. Он ко мне так привязан!

Ребенок с удивлением и страхом приглядывается к этим чужим мамам, которые ему даже не тети.

По наступает минута, когда он спокойно начинает сравнивать то, что видит в других домах, с тем, чем обладает сам.

Сначала он захочет только иметь у себя точно такую же куклу, сад, канарейку.

Позже поймет, что другие мамы и папы тоже хорошие, может, даже лучше, чем его.