Как люди думают

Уже к концу XVII века в Москве было свыше трехсот кладбищ. В 1771 году в связи с эпидемией чумы Сенат запретил хоронить москвичей, умерших от чумы, на всех московских кладбищах. Сегодня в Москве семьдесят кладбищ, и почти все они переполнены. И каждый год умирают еще 140,000 человек. Кладбища занимают сотни гектаров. Это пространство фактически вычеркнуто из территории города. В могиле человек разлагается лет за тридцать, но его кости сохраняются сотни и тысячи лет (а теперь начинают появляться кладбища и для домашних животных).

Есть еще крематории, которые немного смягчают остроту проблемы, но их всего пятнадцать на всю Россию и, кроме того, они довольно сильно загрязняют окружающую среду.

В фильмах я видел, как торжественно могут проходить похороны. Может быть. Но в России это омерзительно. Ужасно все – от индустрии обработки сотрудниками бюро ритуальных услуг потрясенных горем людей до процедуры установки памятника. Весь похоронный бизнес находится за гранью добра и зла. Если вы проходили через это – вы меня поймете. Я так не хочу.

Нет, появляется что-то новое. Например – промессия (от слова promise, обещание). Тело замораживают в жидком азоте при температуре минус 196°С. После такой процедуры труп становится хрупким как стекло – он рассыпается в мелкий порошок. Эту массу высушивают в вакууме, затем с помощью магнита удаляют из него твердые предметы – пломбы, имплантаты, находившиеся в теле усопшего, а потом помещают в урну, изготовленную из крахмала. Экологическая суть ритуала – вернуть земле то, что из нее возникло, не причиняя вреда природе.

Я предложил бы две вещи:

 Первое. Использовать здоровые органы умерших людей для лечения больных. Против этого обычно есть несколько возражений.

Основное – «это породит криминальный бизнес, связанный с трансплантацией». Нет. Это убьет криминальный бизнес (уже реально существующий). Большое количество предложений органов для пересадки не только спасет тысячи жизней, но и неизбежно снизит цены и сделает этот криминал просто нерентабельным.

Есть протесты религиозного характера. Но что может быть лучше для настоящего христианина, чем спасение чьей-то жизни? Человек умер, но сердце его продолжает жить. Когда-то католическая церковь серьезно обсуждала вопрос, смогут ли воскреснуть миссионеры, которые во время своей подвижнической миссии были съедены каннибалами. Теологи пришли к выводу, что для Бога нет ничего невозможного. Уверен, что помощь ближнему должна только приветствоваться церковью.

 И второе. Вместо всех этих металлических оградок, надгробий с патетическими надписями и пластиковых цветов я предложил бы на месте могилы сажать дерево. О дереве тоже можно заботиться. Приезжать к нему и разговаривать. В эту могилу уже никого не «подселят». С нее не украдут ограду или металлический обелиск на металлолом. Деревья не будут конкурировать между собой – какое из них престижнее. И потом, хорошо, когда после людей останется лес. Или сад.

Собственно, это одна из многих проблем, стоящих перед человечеством, решение которой находится почти исключительно в голове человека.

Будущее

Хотите строить планы на год вперед?

Сажайте рис.

На десять лет вперед?

Сажайте деревья.

На сто лет вперед?

Воспитывайте детей.

Конфуций

Мне кажется, что самые большие резервы для развития человечества лежат в области воспитания детей. И прежде всего – в реформе школьного образования. Современная школа очень сильно устарела. Почти всему самому важному в жизни – умению дружить и любить, способности работать сообща, желанию узнавать новое и умению отстаивать свою точку зрения... – ребенок учится не в школе. Дети приходят в первый класс с горящими глазами, а потом, постепенно им там становится скучно. Родители жалуются, что дети перегружены предметами, а дети могут впитывать в десять раз больше. Школе нужно учить не столько знанию, сколько пониманию.

Нужно отказаться от концепции «один класс изучает одну тему». Учитель рассказывает, ученики слушают. Нужно отказаться от деления детей по возрасту. Школьники разбиваются на группы по 5-6 человек и учатся вместе. Школа отвечает только за базовый уровень знаний – верхний никак не ограничивается. Прошли одну тему – идут дальше. Ребенок гораздо лучше начинает разбираться в вопросе, когда сам пытается объяснить его друзьям. Сильно отставших не ждут – они не должны тормозить талантливых детей.

Если у кого-то хорошо идет математика – он просто переходит на другой поток. На следующий уровень. Пусть по математике он будет, например, на восьмом уровне, а по биологии на пятом. Ничего страшного в этом нет. Ребенок должен развиваться с максимально возможной скоростью. У него должны гореть глаза, и – самое главное – он должен получать удовольствие от учебы.