Как мама была маленькой

Тут было о чем подумать. Самой-то Маленькой Маме приходилось вести двойную жизнь. Ей не разрешали быть жадиной, поэтому она давала свои куклы поиграть. Давала покататься на своем велосипеде, поиграть своим мячом и покрутить свой обруч. Все вокруг говорили: «Какая добрая девочка». Но ведь это было не так! Совсем не так! Маленькая Мама была вовсе не такой уж добряк! Маленькая Мама была добряк поневоле. На самом деле ей было всего жалко: кукол, велосипеда, мяча… Особенно кукол и велосипеда, и мяча тоже очень жалко… И еще обруча. Маленькая Мама была добряк поневоле и тайная жадина. А держать что-то в тайне довольно трудно, любая тайна отнимает много сил.

Ну, все кое-как вытерли слезы и пошли гулять. С велосипедом. У них же при себе был велосипед. Вот они и пошли по дорожкам. Мамы идут и разговаривают, а девочки на велосипеде едут. Не одновременно, конечно, а по очереди.

Сначала Маленькая Мама едет, Ася идет пешком. Потом Ася едет, Маленькая Мама идет пешком. Строго по очереди. Одна гонит вперед и резко тормозит, чтобы свалиться с велосипеда, если повезет, то в лужу. Другая едет тихонечко, аккуратно, смотрит под колеса велосипеда, чтобы колесом в лужу не заехать и платье не забрызгать. Угадайте, кто хочет на скорости в лужу свалиться, а кто платье бережет?..

В центре Таврического сада была детская площадка. Горка, песочница для малышей, качели. Девочки собрались на качели пойти, а велосипед к скамейке прислонили.

И тут мальчик подходит. Спрашивает: «Можно прокатиться?» Ася молчит: вот лично она бы не дала. Будь это ее велосипед. Но это же не ее велосипед. Поэтому она молчит.

Маленькой Маме тоже не хочется давать свой велосипед: вдруг ей самой захочется на велосипеде прокатиться, а на нем уже чужой мальчик уехал. Таврический сад большой, может быть, он долго будет кататься. Но Маленькой Маме нельзя быть жадиной! Ее будут ругать за то, что она жадина. Будут стыдить, говорить: «Вот ты какая, как же ты будешь жить жадиной!» Поэтому она сказала мальчику: «Бери».

И мальчик поехал на велосипеде по дорожке.

Теперь представьте. Мальчик едет по дорожке на велосипеде Маленькой Мамы. Ася стоит, смотрит ему вслед, замерла и прямо глаз с него не сводит. И плачет. Тихо плачет, так что обе мамы не слышат. Но очень горько. Плачет и приговаривает: «Ой не могу, что мне делать, ой не могу я, не могу больше…»

– Что ты плачешь? – спросила Маленькая Мама.

– Ой не могу, ой не могу я… Велосипедика жалко… – плачет Ася. Слезы текут, глаза стали как щелочки, на пухлых щеках грязные разводы, носом хлюпает. В общем немного стала на человека похожа.

– Это мой велосипед, – удивленно уточнила Маленькая Мама.

– Мне твоего велосипедика жалко… Ой не могу я, ой не могу… ой как жалко…

Маленькая Мама даже не нашлась что сказать. Получается, Ася за нее плачет. Жалеет дать мальчику ее велосипед, как свой. Жадничает за нее. Маленькая Мама мысленно сняла шляпу перед такой жадностью.

Ася плакала и причитала: «Жалко, ой как велосипедика жалко…» Следила за мальчиком на велосипеде напряженным взглядом. Когда он приехал, выдохнула, схватила велосипед, прислонила к скамейке, прикрыла сверху кофточкой. Чтобы никто велосипедик не увидел и не попросил покататься. Вот оно как. Ася – друг.

Ася – жадина, и Ася друг. Это неправда, что у жадин не бывает друзей. Просто жадины бываю разные: бывают честные жадины и нечестные жадины. Нечестные жадины – это те, кто свое не даст, а взять чужое очень даже хочет. Это плохой вид жадин, с ними неохота дело иметь. Честные жадины свое не дадут, но и чужое не тронут. Честные жадины совсем другое дело. Но Ася даже лучше, чем просто честная жадина, она велосипед Маленькой Мамы жалеет, как свой. Ася – друг.

– А у меня Барби есть, – сказала Маленькая Мама, – она у мамы в сумке.

– Жалко показать? – понимающе сказала Ася.

В том смысле, что она не настаивает. Она поймет, если жалко. Она считает, это нормально, что Маленькой Маме жалко Барби показать.

– Покажу, – решила Маленькая Мама, – но только из моих рук.

Ася кивнула. Конечно, она не станет трогать Барби, она только посмотрит на Барби, и все.

И тут Маленькая Мама ясно поняла: вот стоит ее друг на всю жизнь. Этот вот человек в голубом банте. Ася – ее друг на всю жизнь. Друг ведь это кто? Это тот, кто тебя понимает.

Маленькая Мама впервые в жизни чувствовала, что ее понимают. Ее всегда стыдили, заставляли дать поиграть, поделиться. Не понимали, как было больно выпустить из рук свое ведерко, и Барби, и все остальное! Говорили, отдай, иначе с тобой никто не будет играть. Получалось, чтобы с ней играли, нужно отдать то, что ей дорого. Как будто покупаешь дружбу! Разве это дружба?

А теперь у нее друг есть. Настоящий друг, не купленный. Согласен посмотреть на Барби из ее рук. Родная душа. Родная душа понимает, как Маленькой Маме жалко Барби.