Как мама была маленькой

– Приветливо. Улыбаться детям и воспитательнице. Улыбаться не означает хохотать во все горло! Гоготать, как козел, тоже не означает.

Разве козел гогочет? Маленькая Мама не стала уточнять: гогочет гусь, а козел блеет, вот так «бе-ее». Она не собиралась ни гоготать, как гусь, ни блеять, как козел. Она собиралась быть привидением, не более того.

– В автобусе обычно все поют и читают стихи, – сказала Главная бабушка. – Ты тоже прочитай стихотворение. Если попросят. Самой привлекать к себе внимание не стоит. Но если попросят, то почему бы и не прочитать?.. Помни, что ты ребенок из хорошей семьи и росла на Пушкине.

– Я не на Пушкине росла, а на этом диване, – поправила Маленькая Мама.

Когда Маленькая Мама устраивалась на своем месте в автобусе, воспитательница громко сказала: «Кто это тут у меня надушился французскими духами, как обезьяна?!» Маленькая Мама удивилась: разве обезьяна душится? Но ничего не сказала, поскольку именно она… Перед отъездом из дома Маленькая Мама вбежала в мамину комнату и надушилась: ведь взрослые душатся перед важными встречами, а встреча с новыми друзьями в лагере разве не важная?!

– Ничего, что ребенок отправился в лагерь, благоухая французскими духами? – спросила мама.

– Ничего, – ответила Главная бабушка, – они там в автобусе начнут петь, стихи читать, никто и не унюхает…

Но воспитательница унюхала. А в остальном, все так и было, как говорила бабушка. В автобусе детей попросили спеть. Потом попросили не петь, а, наоборот, помолчать. Потом велели по очереди читать стихи.

И вот дошла очередь до Маленькой Мамы. Маленькая Мама обычно не стеснялась читать стихи, но тут были все незнакомые, и она немного волновалась. Но стала читать:

Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь…

Потом она задумалась и немного пропустила, но этого никто не заметил. И она опять стала читать.

Вот бегает дворовый мальчик,
В салазки жучку посадив,
Себя в коня преобразив;
Шалун уж заморозил пальчик:
Ему и больно и смешно,
А мать грозит ему в окно:
Товарищ Милипискин, бобер не виноват,
Мы ехали в сосиске и врезались в салат!

А вот это кое-кто заметил. Воспитательница.

– Что?!.. Ты что, с ума сошла? Это же Пушкин!

Маленькая Мама сама не знала, хотела она пошутить или сошла с ума.

– Разве у Пушкина так сказано?! – возмутилась воспитательница.

– Так. У Пушкина так, – подтвердила Маленькая Мама. Она изо всех сил крепилась, чтобы не заплакать. Ведь на нее смотрел весь автобус, все дети, которые сидели впереди, обернулись к ней, а тем, кто сзади, не нужно было оборачиваться, они только немного привстали, чтобы хорошо рассмотреть Маленькую Маму.

– Что-о?! У Пушкина так?! – закричала воспитательница.

– Товарищ Милипискин, бобер не виноват, – сквозь слезы сказала Маленькая Мама. Это она от неожиданности сказала. От неожиданности еще и не такое скажешь.

И тут дети начали смеяться. Дети так сильно смеялись, что кто-то от смеха стал весь красный, а кто-то даже начал икать. Девочка на соседнем сиденье повторяла: «Товарищ Милипискин… о-о-о…бобер не виноват…о-о-о! бобер!..бобер не виноват… мы ехали в сосиске. ха-ха-ха… и врезались в салат…»

Потом все успокоились, но до самого конца пути вдруг кто-то один вспоминал «мы ехали в сосиске и врезались в салат», и все начинали смеяться. А Маленькая Мама скромно поглядывала на смеющихся детей. Она чувствовала себя звездой на вершине славы, как будто все в автобусе – зрители, а она на арене, дрессировщик верблюдов, или клоун.

Кроме того, она радовалась, что уже нашла лучшую, самую близкую, подругу: девочку на соседнем сиденье. Девочка на соседнем сиденье и Маленькая Мама иногда посматривали друг на друга, повторяли «товарищ Милипскин, бобер не виноват» и опять икали от смеха. Эта девочка на соседнем сиденье, с которой они вместе икали, она уже ее лучшая подруга.

Маленькая Мама думала: как прекрасно начинается жизнь в лагере, она звезда, и все хотят с ней дружить. И скоро, совсем скоро, она будет летать в простыне, как маленькое, но ужасно опасное привидение.

К вечеру приехали в лагерь, расположились в домиках, поужинали и легли спать. Маленькая Мама легла спать в платье. У нее не было пижамы. Зубной щетки и тапочек и Барби у нее тоже не было. Она потеряла чемодан. Воспитательница сказала: «Ищи где хочешь». Маленькая Мама искала, и в автобусе искала, и рядом с автобусом, но розового чемоданчика не было.

Маленькая Мама очень расстроилась: все дети с чемоданами, а она одна без чемодана. Но возможно, это было к лучшему, что чемодан потерялся? Простыни с дырками для глаз у нее теперь не было, и она не могла летать по лагерю. Может быть, это было к лучшему?