Как много событий вмещает жизнь

Отношения СССР и стран Запада тоже были осложнены Карибским кризисом. Гражданской авиации СССР было запрещено летать над территорией европейских стран, поэтому беспосадочные 14-часовые рейсы между Москвой и Гаваной выполнялись над Гренландией и Северным полярным кругом. Их совершали самолеты двойного назначения, типа Ту-114, – в советских Вооруженных Силах они использовались как стратегические бомбардировщики, а в гражданской авиации – для дальних перелетов. Потом, находясь в длительной командировке на Кубе, я несколько раз прилетал в служебные командировки из Гаваны в Москву именно на таких самолетах. Трансполярные перелеты были настолько сложны, что иногда экипаж возглавлял сам Витковский – Герой Советского Союза, руководитель отряда правительственной авиации СССР. Помню, мы подружились, и я даже подарил ему своего попугая, приобретенного на острове Пинос. На борту Ту-114 я встретил своего земляка, уроженца Осетии Александра Николаевича Агнаева, высокопрофессионального летчика, который посвятил меня в некоторые тайны самолета стратегической авиации Ту-114. Огромная машина принимала на борт на этом необычном маршруте всего сорок человек, включая пассажиров и членов экипажа. Остальное пространство было занято топливом. Его должно было с запасом хватить на всю дорогу.

По понятным причинам попасть на Кубу по воздуху наша многочисленная группа не могла. Было решено, что через океан нас перевезет не океанский лайнер, а морской теплоход «Байкал», приписанный к Дальневосточному пароходству. На нем мы и вышли в Гавану из Ленинградского морского порта.

Во время путешествия Атлантику штормило. От морской болезни страдали все. Я заметил, что некоторые члены делегации, молодые экономисты и агрономы со Ставрополья или с Кубани, первый раз в жизни вышедшие в море, переносят качку легче, чем люди, прошедшие морскую службу. Мне, как руководителю группы, надлежало быть в форме, невзирая на любые капризы стихии. Поэтому по совету бывалых моряков я каждое утро съедал две-три тарелки борща, выпивал коньяку, и это помогало относительно спокойно переносить качку.

Меньше года прошло после окончания Карибского кризиса, когда мир находился в двух шагах от ядерной катастрофы. Кроме того, 1963 год – это год убийства президента США Джона Кеннеди. Оно вызвало новые осложнения в советско-американских отношениях и острейшую конфронтацию между США и Кубой. В любом случае, хотя к тому времени конфликт, связанный с размещением советских ядерных ракет на Кубе, разрешился благоприятно и для СССР, и для США, инерция подозрения в отношениях между двумя странами оставалась огромной. И вдруг в этой ситуации к берегам Кубы плывет советский теплоход, непонятно с кем или с чем на борту. За два дня до прибытия в Гавану над нами уже летали американские самолеты, сначала на больших высотах, затем спускаясь все ниже, а в конце и вовсе на бреющем полете.

Много лет спустя могу сказать, что «Байкал» действительно вез в Гавану «особо важный груз». Но он никак не был связан с оружием или чем-то подобным. Моя каюта находилась рядом с капитанской. Как руководитель советской делегации, я знал, что за стеной точно в такой же каюте на Кубу вместе с пятилетним сыном возвращаются сестра Фиделя Кастро Алиса и ее муж. Мне сказали об этом, когда «Байкал» уже покинул Ленинградский порт. В Советском Союзе супруги учились в консерватории, а когда обучение подошло к концу, возник вопрос, как им вернуться на родину. Разумеется, лететь через полярный круг, да еще с пятилетним ребенком, было нельзя, поэтому возник вариант с «Байкалом». Чтобы сделать путешествие родственников кубинского лидера максимально безопасным, все держалось в строжайшей тайне.

На Острове свободы нашу делегацию ждали – в порту Гаваны, куда в пять часов утра причалил «Байкал», собрались тысячи людей. Я готовился к этой встрече, поэтому во время океанского путешествия старался заучить на испанском языке свою речь на митинге по прибытии в Гавану. Один из советских дипломатов, Михаил Кудрин, написал потом в своих мемуарах, что мое выступление без переводчика всех удивило.