Как музыка стала свободной

Мы с ним познакомились в 2012 году. Он, вернувшись из тюрьмы, стал качать железо и в зал ходил чётко по расписанию. Набрал двадцать фунтов мышцами. Но хотя его тело стало большим и грозным, судя по старым фотографиям, лицо его теперь расслабилось. Когда он вспоминал прошлое, то иногда ухмылялся по-старому, но эта ухмылка вскоре сменялась отечески нежным выражением. Мне кажется, он вообще так и не понял, на какой риск шёл, занимаясь пиратством. Ему просто что-то было нужно, и он этого добивался. Как бы то ни было, но общение с американской системой исполнения наказаний для него бесследно не прошло. Так, когда он рассказывал какие-то смачные подробности из этой истории, он подходил к окну, отодвигал занавеску и осматривал квартал — как будто там федералы, которые снова ждут его промаха.

К концу года он задумался: а нет ли какого другого способа зарабатывать деньги, полегче, чем смена в 16 часов на конвейере? Капитал теперь глобальный, перемещается от Нью-Йорка до Монреаля, в Париж и Японию. А работа застряла на местном уровне, в городе Шелби, штат Северная Каролина, и вот эта географическая разобщённость, как Гловер начал понимать, и создаёт неравенство. Он записался в вечернюю школу с целью получить степень бакалавра информационных технологий. Работать стал меньше, жизнь стала стабильнее. Регулярно посещал службы в баптистской церкви. Navigator свой продал с колпаками и всеми делами. Покупателя нашёл на Craigslist.

Правда, подработку сорокалетний Гловер не оставлял, называя себя «жестянщиком». За небольшие деньги делал простенький ремонт компьютеров, ставил друзьям программы, пожилым — беспроводные роутеры (обязательно с паролем). Форматировал «харды» и переустанавливал подвисшие операционные системы. За двадцать баксов мог взломать iPhone.

Подработка продвинулась и до оптических дисков. Если у вас не работал Xbox, PlayStation, Wii или Вlue-ray-плеер, то вы звали Гловера, который починял их за небольшую денежку. Обычно кто-то ставил один диск поверх другого в дисководе или же лазер перегорал, то есть весь этот простейший ремонт требовал только отвёртку и запчасти. Ну, то есть сломанный CD-плеер он бы тоже починил.

По мере развития технологий все эти приборы оставались в прошлом. Любовь Гловера к устаревшей технике и мне близка — стараясь сохранить свою фонотеку, я не выбросил ни одного жёсткого диска. С 1997 года их накопилось девять штук, а каждый последующий — ровно в два раза вместительней, чем предыдущий. Самый ранний, всего на два гига, хранил самые первые мои пиратские файлы. А вообще на всех дисках у меня более 100 000 mp3.

На то, чтобы собрать все эти файлы, у меня ушло 17 лет. Потом появился облачный сервис, и вся эта фонотека лишилась смысла. К тому же страсть накопительства иссякла, заниматься этой фонотекой с каждым годом становилось всё труднее, а старые диски уже просто переставали работать с новыми системами. Наконец, я сдался: купил подписку на Spotify и, взглянув в глаза реальности, сказал себе, что весь этот мой музыкальный архив — это просто свалка медленно размагничивающегося дерьма.

Как я избавился от неё? Погуглил «уничтожение жестких дисков сервисы» и вскоре уже привёз диски в полиэтиленовом пакете на некий склад в Куинсе.[138] Я рассчитывал, что заплачу какие-то деньги, но мастер сказал, что такую ерунду он и забесплатно сделает. Мы прошли через весь склад, который арендовали множество фирм, в конец помещения, где была небольшую выгородка за сеткой-рабицей. Там мастер надел защитные очки и взял пневматический строительный пистолет. Потом он брал жёсткий диск из моего пакета, клал на верстак и делал полдюжины пробоин. Закончив, подносил пробитый диск к уху и тряс, чтобы по характерному шороху понять, что магнитный диск разбит. Так постепенно он перебил все мои диски, пока в пакете ничего не осталось. Закончив, он взял диски и бросил их мусорный контейнер, где уже валялись тысячи таких же «хардов».

ОБ ИСТОЧНИКАХ