Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

И вот мы подготовили доклад для Ельцина, президент его принял. Убеждали его, конечно, не мы. Хотя один раз Борис Николаевич встречался с Гайдаром и предложил ему стать своим экономическим советником. Это была их первая личная встреча. Гайдар убеждал президента, что нужно идти на радикальную реформу, не повторяя ошибок Горбачева. Но главную роль в тот момент сыграл существовавший при Ельцине Госсовет, который был настроен достаточно решительно. Мы в этом раскладе выступали в роли подносчиков идей, программ, текстов и не более. А основная борьба шла между Госсоветом, где главные роли играли Бурбулис, Шахрай, Полторанин, Днепров, Козырев, Федоров, и правительством Олега Лобова и Юрия Скокова, в котором, правда, тоже было реформаторское крыло, возглавляемое вице-премьером Евгением Сабуровым. Однако Сабуров, человек осторожный, хороший поэт, склонный к самоанализу и созерцанию, которому к тому же нравилось его положение полуофициального экономического идеолога, к каким-то рискованным радикальным шагам, на мой взгляд, не был готов. В итоге Борис Ельцин под напором Госсовета принял решение о проведении радикальной экономической реформы, выступил на съезде с нашей программой, получил чрезвычайные полномочия и… И тут возникла пауза.

Кто будет проводить реформы?

Во главу угла встал вопрос: а кто эту программу будет реализовывать? Все понимали, что правительство Лобова радикальную экономическую реформу провести и не сможет, и не захочет. По воспоминаниям того же Сабурова, там в это время совершенно серьезно обсуждали проблемы заготовки витаминной хвойной муки и повышения яйценоскости кур, делили какие-то остатки металла и цемента; словом, действовали как старое доброе советское правительство, только в российском варианте. Да и юридически за неудовлетворительную работу это правительство уже было отправлено Верховным Советом России в отставку и исполняло свои обязанности лишь формально, в ожидании, когда президент сформирует новый кабинет.

В этот момент в коридорах власти проговаривался как бы совершенно естественный вариант, что экономическую команду правительства должен возглавить Явлинский, бывший тогда, что называется, на слуху. Григорий Алексеевич был назван и был призван. Но здесь, наверное, сыграли роль какие-то его личные амбиции или осторожность. К нашей программе Явлинский не имел никакого отношения, являясь в тот момент заместителем Ивана Степановича Силаева в союзном правительстве. Явлинский уже тогда рассматривал себя как кандидата в президенты или как минимум в премьеры России, во всяком случае в перспективе. И зачем же ему было ввязываться в это тяжелое и неблагодарное дело экономических реформ, портить свой имидж принятием совершенно непопулярных мер? В то время все (включая нас) были уверены, что первое реформаторское правительство проживет не больше двух-трех месяцев. Оно должно будет расчистить завалы обанкротившейся планово-административной экономики, осуществить тяжелейшие меры по созданию предпосылок для рыночной экономики, включая непопулярную, но неизбежную либерализацию цен. Словом, выполнить грязную работу и уйти, освободив место для следующей команды, которая уже будет, собственно, строить рынок.

И Григорий Алексеевич, видимо, не горел большим желанием расхлебывать эту не им заваренную кашу, радикальными непопулярными мерами спасать полностью разваленную к осени 1991 года экономику (что по-человечески совершенно понятно), а предпочитал подключиться на следующем, более благодарном и спокойном этапе. Мы тогда по его поводу сразу вспомнили старый и довольно грубоватый анекдот про цирк, заканчивающийся словами: «В общем, первый ряд в дерьме, второй ряд в дерьме, даже галерка тоже, и тут выхожу я весь в белом».

Когда рассматривался вопрос о том, чтобы Явлинский возглавил экономический блок Правительства России и взялся за претворение в жизнь радикальных реформ, Григорий Алексеевич поставил достаточно жесткое условие, что должен быть премьер-министром, и не меньше. При тогдашнем раскладе политических сил это условие почти априори было неприемлемым, и Явлинский об этом не мог не знать.

Тогда же естественно возник и другой вопрос: если имеющаяся и уже озвученная президентом программа радикальных реформ написана одними экономистами, то почему во главе команды надо ставить совсем другого человека, хотя и известного экономиста? Бурбулис попытался найти компромисс: мол, пусть Явлинский будет вашим начальником, но «управляемым», то есть будет слушать и слушаться всех нас и не будет лезть в политику. Последнее для Бурбулиса было особенно важно.