Как мы искали клад

Лететь, правда, было недалеко — всего какой-нибудь метр, а речонка наша такая, что курица вброд перейдёт.

Не в том дело, но когда мы полетели, всё-таки мы отчего-то закричали, и сейчас же прибежали все ребята и стали хохотать,

потому что мы с Борькой барахтались в грязи и все перемазались, а он еще со зла захватил целую горсть или и залепил в меня.

Когда мы, наконец, вылезли из речки, Миша рассердился и сказал, что вовсе не возьмет нас в поход и чтобы мы отправлялись в лагерь.

Было обидно, и Борька чуть не заревел. Но за нас вступилась Маруся — она же наша вожатая и вообще жалостливая. Она уговорила Мишу, и нас все-таки взяли.

— Пойдете самыми последними и чтобы никуда не отходить, — строго сказал Миша.

Мы с Борькой наскоро ополоснулись и пошли — самые последние!..

Карабас Барабас

Только мы обогнули сторожку лесника и пересекли поляну, как разведчики уже заорали:

— Нашли, нашли!

Все столпились, и нам — последним — ничего не было видно, что нашли.

Но тут передние ребята заспорили: если квадрат, а стрела поперёк по самой середине, острым концом вправо — что значит?

Одни кричат:

— Значит вправо и наверх!

А другие кричат:

— Врёте, вправо и вниз!

Мы с Борькой, конечно, догадались, какой знак нашли. Мы-то хорошо знали, что значит, квадрат и поперёк стрела!

Пока ребята спорили, мы успели переворошить все камни справа от тропинки.

Вот и пожалуйста!

Под самым большим кругляком — вчетверо сложенная записка.

— Письмо, письмо! — закричали мы. — Вот вам и последние!

Миша взял письмо и принялся хлопать себя по всем карманам. Оказывается, очки искал! Уж этот Миша! Он ведь и без очков отлично видит. А ребята сгорали от нетерпения и кричали — Ну, читай же, Миша! Читай!

Наконец очки были надеты, и Миша прочел.

Мы засмеялись, а Миша с Марусей испуганно зашикали:

— Тише, тише, вы с ума сошли!

Потом Миша забормотал про себя:

— Тише, тише — кот на крыше, — и побежал на носках по тропинке.

Малыши тоже зашипели:

— Тише, тише — кот на крыше!.. — А за ними и мы. И вот все мы шипели и бежали на носках, как вдруг справа раздалось оглушительное:

— О-го-го-го-го!.. — так, что даже эхо раскатилось. Малыши так и присели, а Борька сказал мне:

— Ну да! Это ребята из первого отряда. Не Карабас же по правде…

А тут снова:

— Ого-го-го-го!

— Давай, посмотрим? — предложил я Борьке. И так как мы всё ещё шли самыми последними, никто не заметил, как мы нырнули в кусты.

Как Борька попал в герои

В кустах мы ничего не нашли и начали продираться дальше сквозь густой ивняк.

И вдруг за ивняком открылось маленькое озерцо. У берегов вода была густо покрыта зелёной ряской, а посередине плавали круглые большие листья и белые чашечки водяных лилий.

— Достанем! — предложил Борька.

— Ясно, достанем, — согласился я. — Ребята, небось, лопнут от зависти: такой букетище притащим!

Мы сбросили сандалии и полезли в воду. Она была тёплая, как парное молоко. Ноги сразу погрузились в ил, вода замутилась, стала совсем чёрная.

Но мы не испугались и потихоньку стали продвигаться по топкому дну.

Оказалось, озерцо, хотя и маленькое, но довольно глубокое. Мы сразу же замочили наши трусы. Да шут с ними, высохнут!

Когда мы добрались до лилий, нам было уже по пояс. Мы стали рвать упругие подводные стебли с белыми чашечками и нарвали столько, сколько могли захватить в обе руки. Как они приятно и нежно пахли!

А наши ноги всё глубже зарывались в ил.

— Хватит, Борька, — сказал я, — а то ещё, чего доброго, вовсе увязнем.

— Хватит, — согласился Борька, и мы двинулись обратно.

Мы благополучно выбрались на берег и стали выжимать трусы. Вдруг Борька испуганно вскрикнул:

— Ой, Сашка, что это?

На правой икре у Борьки сидел какой-то чёрный сучок и шевелился, как живой.

— Ай, ай! — Борька дрыгнул ногой, но сучок всё равно не упал.

— Погоди, дай я, — сказал я и храбро схватил сучок. — Бр-р!.. Какая гадость! Скользкий, холодный, так и извивается под пальцами!

— Пиявка! — догадался я. — Борька, к тебе пристала пиявка!

Борька даже побледнел. Я и сам испугался — что делать? Попробовал отодрать — Борька кричит:

— Больно! Больно! Не тронь!..

Так с пиявкой мы и побежали догонять ребят.

И вот ведь какая досада: из-за этой гадины про цветы забыли, так все лилии на берегу и бросили!

А потом всё обернулось неожиданно. Мы думали, что нам попадёт и за пиявку, и за мокрые трусы, и за то, что удрали одни. А получилось всё наоборот.

Все окружили Борьку, разахались, разохались, как будто его не пиявка, а, по крайней мере, крокодил укусил. Борька сразу стал героем.

Маруся держала Борькину ногу, как драгоценное сокровище.

Девчонки пищали. Мальчишки предлагали разные средства:

— Полить уксусом!

— Керосином!

— Постным маслом!!!

Но ни уксуса, ни керосина, ни постного масла мы не догадались захватить с собой в поход.

— Солью! — придумал кто-то. Соль была. Насыпали целую горсть, всю пиявку засыпали, а она и не думает отскакивать, только Борька заныл, что щиплет. А пиявка сидела и толстела у нас на глазах.

Миша задумчиво поглаживал подбородок, а мне было досадно и завидно, что пиявка прицепилась к Борьке, а не ко мне.