Как мы нашли тебя

— Это не постоянное решение, очевидно, но его сердце было очень сильно повреждено. Список доноров на пересадку сердца длиной в милю. Это синтетическое сердце — «Кардиоцирк» — по сути аппарат, гоняющий его кровь по телу. И, конечно же, мы делаем ему респинг. Это инъекции роботизированных клеток крови в…

— Я знаю, что такое респинг. Это поможет ему дожить до пересадки нового сердца?

— Надеюсь.

— Надеетесь?

Темба вздыхает и почесывает ногу.

— Знаете, я ненавижу, когда доктора говорят так, потому что звучит противоречиво, но… его состояние критическое, но стабильное.

Кеке с усилием сглатывает, смотря на неподвижное, как у мертвеца, лицо Марко.

— Не думайте о коме плохо. Она ему помогает. Будет очень хорошо, если он переживет ночь. Нам же нужно думать о новом сердце. Вы знаете кого-нибудь в высоких кругах?

Кеке таращится на медсестру. Темба шутит. Наверное.

***

Смена интерна подходит к концу, и она оставляет Кеке с Марко. Чтобы убить время, Кеке разбирает его личные вещи. На нем было немного вещей, когда его госпитализировали. Одежду срезали в операционной, обувь потерялась, но Кеке держит в руках его «СнэпТайл» — устройство, которое он использовал, чтобы позвать на помощь. Она проверяет отправленные письма и видит бамп в службу спасения. А потом замечает сообщение в папке с черновиками, написанное примерно в то же время, что и экстренное сообщение, но не отправленное. Бамп, адресованный ей, который до нее так и не дошел.

«Тогда-то у него и случился сердечный приступ, — думает Кеке. — Восемь шестнадцать вечера. Тогда его сердце перестало биться». Кеке открывает сообщение. Он напечатал начало послания для нее, зная, что умирает. Ему удалось набрать всего одну букву, прежде чем потерять сознание. «Л».

Она не знает, что об этом думать, и слишком устала, чтобы пытаться понять. Вместо этого она забирается на больничную койку и устраивается рядом с парнем. Девушка боится класть руку ему на грудь, думая, что причинит ему боль, хоть он и в глубокой коме, так что просто утыкается носом ему в шею и вдыхает запах. Она чувствует его аромат даже сквозь медицинский букет на его коже. Это тело было так близко к смерти пару часов назад. Этот запах исчез бы навсегда. Лишенный запаха. Она не может им надышаться.

Солнце медленно встает на востоке, окрашивая больничные окна в цвета золота.

— Я тебя не отпущу, — говорит она. — Не отпущу.

Глава 40

Сирота на поезде

Сет несет чемоданы Сильвер и Себенгайл, а Кейт идет и держит за руки близнецов, которые все еще одеты в пижамы. Два вооруженных охранника следуют за ними. Едва пробило пять утра, и солнце лишь начинает свой восход. Ни Сет, ни Кейт не спали: самолет Сета приземлился в одиннадцать вечера, и как только он добрался до дома, они с Кейт всю ночь обсуждали, что делать. «ИсиФафа» еще не открылся, так что они заняли кабинку в круглосуточном чайном магазинчике с винтажными газетами на стенах. Они заказывают два экстра-больших стаканчика с двойным кофеином и красные капучино для Бонги и детей у бота-официанта. Охранники отвергают предложение Сета угостить их, словно плохую идею.

Сет постукивает по столу, пока они молча ждут прибытия напитков. Глаза Кейт покраснели. Мигающий Розовый. Она хочет взять Сета за руку — его постукивания вызывают маленькие вспышки в ее голове, но не делает этого. Себенгайл кажется отстраненной, потому что, вероятно, беспокоится из-за Мэлли, а может, расстроена, что ее отсылают. Близнецы замечают витрину с пирожными и бросаются к ней, дыша на стекло, из-за чего то запотевает. А потом пальцами рисуют на конденсате. Звезду, дом. Обычно Кейт пожурила бы их, сказала бы отойти от стекла и стереть свои отпечатки, бросая извиняющиеся взгляды на менеджера. Сегодня же она просто молча сидит и наблюдает за их игрой.

— Можно нам пироженок? — спрашивает Сильвер.

Обычно ответом стало бы «нет», но в этот раз Кейт смотрит на Сета, который пожимает плечами.

— Только если вы скажете волшебное слово.

Кейт хочет улыбнуться детям, быть душевной и веселой, но ее лицо напряжено из-за эмоций и нервов.

Близнецы радуются удаче: утреннему приключению и пирожным. Бот-официант возвращается назад, желая знать, сколько капкейков с черным шоколадом принести. Кейт не до капкейков. У нее так пересохло во рту, что ей кажется, будто она не сможет проглотить и кусочка. Себенгайл отводит детей в ванную комнату, чтобы помыть им руки. Один из охранников идет с ними. Другие остаются позади, сканируя пустую платформу.

— Я сомневаюсь, — говорит Кейт. — Так действительно лучше?

— Да, — говорит Сет. — Так будет легче обезопасить Мэлли.

Она знает. Они повторяют одно и то же, но это решение все еще не дает ей покоя. Еще не поздно передумать. Сет, словно прочитав ее мысли, касается ее руки.

— Она будет в порядке. Нам нужно сосредоточиться на Мэлли. Это он в беде.

— Я тревожусь, что она подумает, будто мы от нее избавляемся. Сирота на поезде. Как те ужасные рассказы на уроках истории в школе.