Как мы ориентируемся. Пространство и время без карт и GPS

Он запомнил этот урок и два месяца спустя, путешествуя на каяке в проливе Нантакет у побережья мыса Кейп-Код, позаботился о том, чтобы запомнить окружающую местность, прежде чем выйти в море. В тот день тоже спустился туман, и Хут ориентировался по направлению ветра и волн. Он не знал, что метрах в восьмистах от него в тот же туман попал еще один каяк, с двумя молодыми женщинами. Когда они не вернулись, береговая охрана начала спасательную операцию. На следующий день спасатели нашли одно тело; вторая девушка исчезла бесследно. Хут был сокрушен этой трагедией. Как он предположил, причиной того, что он выжил, а они нет, стала его способность интерпретировать ориентиры окружающей среды, чтобы определить правильное направление. Скорее всего, женщины ошиблись с направлением и поплыли в открытое море.

После этого случая Хут стал собирать информацию о способах выживания без приборов – в лесу или в море. Он изучал работы, в которых исследовалось поведение заблудившихся людей, а также методы навигации со всех концов Земли. И постоянно сталкивался с одним и тем же. И у детей в Гренландии, обучавшихся трюкам с веревкой для плавания по морю на каяке, и у охотников из пустыни Калахари, выслеживающих зверя, навигация свидетельствовала о необыкновенно сложной научной системе в культурах, которые было принято считать примитивными и лишенными научных традиций. «Эти культуры создали систему, в которой практиковали свое искусство, – говорил мне Хут. – Навигация была способом мышления или упорядочения окружающего мира научным методом. Это пример научного мышления, к которому прибегали люди задолго до научной революции». Побудительный мотив его исследований был чисто практическим: даже самые элементарные знания помогут выжить в природной среде в непредвиденных обстоятельствах, и он хотел предложить синтез этих сведений широкой публике. Поэтому курс «Наука о материальном мире 26» был предназначен для того, чтобы научить студентов ориентироваться по солнцу, звездам, теням, волнам, приливам и течениям, чтобы не заблудиться, а также для знакомства с особенностями навигационной культуры полинезийцев, скандинавов, арабов и первых европейских мореплавателей.

Я наблюдала за тем, как в амфитеатр вошли около пятидесяти студентов, и Хут начал занятие. «До сих пор мы говорили о навигации в ее разных обличьях, – сказал он. – Навигационное счисление, звезды, солнце, использование компаса. Теперь поговорим о погоде. Кто-нибудь заметил направление ветра, прежде чем войти в здание?»

Никто не поднял руку.

«Откуда дует ветер? Кто-то заметил?»

«С юго-востока?» – неуверенно предположил юноша.

«Почему вы так думаете?» – спросил Хут.

«Потому что он, кажется, дул мне в спину».

«Ветер северо-западный, – сказал Хут. – В этом районе потоки воздуха между домами могут менять направление, и поэтому направление ветра лучше всего определять по движению облаков». Хут принялся писать на доске, рассказывая о механизме образования облаков, плотности воздуха, ветре и географии. Если вы думаете, что для лекционной аудитории Гарварда и для физика, специализирующегося на изучении элементарных частиц, это слишком просто, вы не одиноки, – я думала точно так же. Тем не менее я не смогла ответить на вопрос Хута о ветре. Я заметила, что в кампусе дует ветер, но не обратила внимания на его направление, причем это произошло не только сегодня – у меня вообще не было такой привычки. Мой метод наблюдения за погодой был таким же, как у большинства людей: я могла выглянуть в окно, чтобы решить, понадобится ли мне свитер, а за прогнозом погоды обращалась к телефону или компьютеру. Я считала эти прогнозы точными, но что касается интерпретации данных о погоде, их мне с таким же успехом могли предоставить Зевс или Гера. Это пример того, что антрополог Чарльз Фрейк называет «магическим мышлением». В качестве примера он приводит разницу в том, как средневековые и современные моряки понимают приливы. Современное западное общество знает о приливах намного больше, но теория этого явления, основанная на сложной математике, недоступна пониманию отдельного штурмана. «Сегодня морякам вообще незачем знать теорию приливов. Они просто каждый раз сверяются с таблицей приливов и отливов. Им не нужно рассматривать это явление как систему, – пишет Фрейк. – Поэтому к “магическому мышлению” в отношении приливов склонен именно современный грамотный моряк, а не средневековый»[217].