Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло

В 2010 году Андрей Фурсенко был самым непопулярным министром страны. Слишком много перемен, связанных с системой образования, с управлением наукой происходили. Какие-то еще не дали результатов, какие-то не удалось правильно организовать. Какие-то изменения происходили лишь частично и совсем не так, как ожидали их разработчики…

ЦИТАТЫ

Наталья Третьяк:

– Андрей Александрович завершил те процессы, которые были задуманы в министерстве Владимира Михайловича. Был внедрен ЕГЭ. На моей памяти это самый сложный закон, который проходил. Более сложного с точки зрения общественного обсуждения, разных точек зрения закона не было. Андрею Александровичу Фурсенко и его команде хватило сил и мужества довести этот процесс до конца, это большое достояние для страны.

– Но вы тоже член команды. А, значит, и вы несете за него ответственность…

– Да, я несу ответственность. Более того, когда начинают ругать ЕГЭ, я его рьяно защищаю и говорю, что я была одним из его идеологов. Я не была автором ЕГЭ, я не могу себе присвоить эту идею, но я была ее явным сторонником. И человеком, который принимал очень активное участие в том, чтобы эта идея в России была реализована.

Андрей Александрович развил и реализовал идею введения уровневого образования, профессионального образования. Это очень большое благо и дополнительные возможности для наших детей.

При Фурсенко был введен широкий спектр академических свобод для вузов, когда вузы самостоятельно, исходя из потребностей экономики региона, запроса работодателя, запроса студентов могли определять содержание своих образовательных программ. 70 % магистерских программ и 50 % содержания бакалаврских программ определяется вузом.

При нем возникли механизмы, которые включили работодателей в процесс развития профессионального образования.

При нем появилась система общественно-профессиональной аттестации образовательных программ.

При нем заработали наконец-то общественные советы и органы самоуправления и в школах, и в вузах.

При Андрее Александровиче начались активные процессы, связанные с интеграцией науки и образования, что очень важно для высшей школы. Ведь рейтинги, в которых сейчас вузы нашей страны показывают неплохие результаты, – это как раз итог сочетания научного и образовательного процесса. Он дает повышение качества.

И появились новые типы университетов – национальные, исследовательские, федеральные, опорные университеты.

Ярослав Кузьминов:

– Окончательный переход на ЕГЭ при Андрее Александровиче был сделан. Полный переход на Болонскую систему – при Андрее Александровиче был сделан. Основы нормативно-подушевого финансирования – при нем. Программа развития, большие программы поддержки лидеров инновационных вузов. Помните, 62 инновационных вуза были отобраны. Потом национально-исследовательские, федеральные университеты – все это Андрей Александрович Фурсенко делал.

У Фурсенко достижений не меньше, чем у Филиппова. Одно дело – начать, а другое дело – довести до конца.

Из беседы с Игорем Реморенко:

– Как-то Андрей Александрович рассказывал такую историю. Есть такой клуб министров образования, когда министры встречаются в какой-то стране Европы и обсуждают, как у них обстоят дела. И вот Летиция Моратти, это министр образования Италии, собирала министров у себя. И приехал Андрей Александрович. Она говорит: ну, Андрей Александрович, как у вас обстоят дела? В Италии тогда было жуткое сопротивление реформам, которые она проводила. В Риме можно было увидеть висящие растяжки: «Долой Летицию Моратти». Народ выходил и скандировал, что ее надо убрать. Ее действительно убрали. И потом она стала мэром Милана.

И вот она спрашивает Андрея Александровича: ну как у вас, бастуют преподаватели? Он говорит: да, есть такое. А студенты устраивают пикеты? Он говорит: устраивают. И в газетах, поди, все плохое пишут? Да, в газетах тоже плохо пишут. Ну, тогда welcome to club.

– Система, которую ему удалось построить в кооперации по ряду направлений с предприятиями реального сектора, с наукой, получилась.

– При этом он был самым непопулярным?

– Он как-то не боялся этой непопулярности. К тому времени, как он стал обретать популярность, он и ушел. Тогда как раз стали появляться положительные результаты его реформ, улучшилось положение России в международных сопоставительных исследованиях.

– В итоге можно сформулировать, что удалось министерству Фурсенко сделать для будущего образования России?

– Я думаю, что, если очень общо, то, думаю, ему удалось построить систему более справедливого, прозрачного распределения ресурсов, чего прежде не было.

Из беседы с Андреем Фурсенко: