Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло

По-прежнему считать, что если ты учитель, то ты единственный источник и носитель факела знания, – иллюзия. Но я абсолютно уверен, как Руссо, что человек, тем более ребенок, по своей природе склонен учиться и развиваться.

Проблема в том, что нынешние и содержание обучения, и модель школы имеют своим результатом нечто обратное, а именно отчуждение. Вот я на школьном дворе открыл капот в автомобиле, начал ковыряться. Мгновенно прибежали дети – и восьмиклассники, и второклассники: им интересно. Ты им говоришь, вот отсюда бензин идет, здесь зажигание, а вот это свеча.

А что у нас происходит? Детей сажают в класс в затылок друг другу и строгим голосом говорят, что существует 84 разновидности пластинчато-жаберных, которые делятся на 8 подвидов, причем в первом подвиде это чешуепластинчатожаберные, и т. д. Они смотрят на это, недоумевают и записывают в тетрадку. И еще им говорят, если ты не выучишь всех пластинчатожаберных, мы тебя будем карать, и они боятся.

А потом говорят – у российской школы мало денег. Какой нормальный человек за эти издевательства будет платить? Это, конечно, сложная проблема. Бесспорно, среди миллионов российских учителей есть творческие люди – новаторы, таланты. Но по большей части это женщины в среднем 50 или 53 года, которые уже 30 лет преподают пластинчатожаберных. И им нужно, чтобы их оставили в покое с их пластинчатожаберными, они сердятся, что Путин не повысил им на 35 процентов зарплату.

ИСТОРИЯ ИЗ ЖИЗНИ

Куда ушли авторские школы?

Интересный вопрос: а куда вдруг подевались авторские школы? «Школа Рачевского», «школа Тубельского», «школа Пинского», «школа Караковского», «школа Ямбурга», «школа Сайбединова», другие авторские школы Казани, Красноярска, Новосибирска, Тюмени… Они возникли в конце 70-х, в 80-х и в начале 90-х. По сути – параллельно с движением учителей-новаторов. Или вместе с этим движением. Хотя учителя-новаторы – это, скорее, про методику обучения, про отношения между педагогом и учителем. В манифесте «Педагогика сотрудничества» (он есть в этой книге) – про то, как учить, как поддерживать слабых учеников, как интересно выстраивать процесс в классе. Авторские школы больше про взаимоотношения в коллективе, про смыслы обучения, про атмосферу в образовательном учреждении.

И вот что интересно – вряд ли кто-то назовет авторскую школу, родившуюся во второй половине 90-х, в 2000-х. Хотя директоров, создавших яркие, сильные, выламывающиеся из общего ряда образовательные учреждения назвать несложно. В чем тут дело? Мне кажется – в экономике. Авторские школы прежнего поколения – это совсем не про деньги. В советское время школа финансировалась государством, помогали шефы – предприятия (если они были). В 90-х партнерами таких школ стали родители. И финансовыми партнерами в том числе. Их создатели занимались, если можно так выразиться, чистым искусством – педагогикой.

В конце 90-х школам пришлось выживать. В прямом смысле. И основой педагогической свободы становилась экономическая свобода. От директора-создателя требовалась не только педагогическая смелость, но и то, что еще лет десять назад вообще отсутствовало в лексиконе – менеджерские способности.

«Я увидел, что учителя – это тоже люди!»