Как мы предавали Сталина

В любом случае, не сами партийные бонзы, а низовые работники, участвовавшие в подготовке справки Шверника, выполнили черновую работу по очистке документальных материалов от доказательств виновности Тухачевского и его единомышленников. Одновременно и тем же самым коллективом были найдены новые и отточены некоторые старые аргументы, которые по усмотрению партийного начальства могли бы служить подтверждением тезиса о фабрикации дела Тухачевского. Какая-то часть тех аргументов выглядела правдоподобно. Другая – нет. Незыблемым оставалось лишь одно: никто кроме узкого круга доверенных лиц не имел доступа к первичным источникам.

Нет причин сомневаться: Буденный со скрупулезной точностью изложил то, что происходило на процессе. На все 100 % удостовериться в том можно было бы, сверившись с текстом стенографической записи судебного заседания. Но в том-то и дело, что последняя вот уже несколько десятилетий недоступна для исследователей. А следовательно, ничего не остается, как обратиться к крупицам сведений в немногочисленных публикациях, отразившим содержание стенограммы процесса.

* * *

Одной из таких публикаций является статья Б. А. Викторова, опубликованная в 1988 г. в газете «Правда». Б. А. Викторов, бывший заместитель Главного военного прокурора армии и флота (1955–1967), поделился в своей статье наблюдениями и воспоминаниями, связанными с участием в «реабилитации» Тухачевского и других осужденных по тому же делу командиров Красной армии. Исправленный (и дополненный рядом небезынтересных подробностей) вариант того же очерка в 1990 г. вошел в книгу Викторова «Без грифа «секретно»«.

В статье и книге Викторов утверждает, что с судебно-следственными материалами по делу Тухачевского ему довелось познакомиться по долгу службы еще в 1950-е гг., в подтверждение чего им приводится несколько цитат, которые, если верить автору, почерпнуты из стенограммы процесса. Однако личное участие в реабилитации Тухачевского означает, что Викторов причастен к подготовке именно того криводушного «Определения № 4н-0280/57» Военной коллегии, о котором речь шла выше.

Ряд существенных неточностей мы находим у Викторова там, где он, к примеру, цитирует заявление М. П. Фриновского от 11 апреля 1939 г. Полный текст документа опубликован в 2006 г., поэтому легко убедиться, что у Фриновского нет ни слова в защиту или в оправдание осужденных военачальников. Более того, в той же самой записке Фриновский клеймит Бухарина, Рыкова, Ягоду и других деятелей за их участие в правотроцкистском заговоре. Но тщетно искать у Викторова упоминаний этих фактов; они просто отбрасываются, поскольку не вписываются в выстроенную им историческую конструкцию.

Характерная особенность: несмотря на очевидные смысловые искажения, сами источники процитированы Викторовым достаточно аккуратно. Изучение «реабилитационных» справок дает сходные результаты: все использованные там фрагменты почти всегда приводятся близко к тексту первоисточников, но все они, как правило, так искусно вырваны из контекста, что приобретают совсем другое значение.

Таким образом, не исключено, что выдержка из «последнего слова» Примакова в книге и статье Викторова процитирована без искажений: «Я должен сказать последнюю правду о нашем заговоре. Ни в истории нашей революции, ни в истории других революций не было такого заговора, как наш, – ни по цели, ни по составу, ни по тем средствам, которые заговор для себя выбрал. Из кого состоит заговор? Кого объединило фашистское знамя Троцкого? Оно объединило все контрреволюционные элементы; все, что было контрреволюционного в Красной Армии, собралось в одно место, под одно знамя, под фашистское знамя Троцкого. Какие средства выбрал себе этот заговор? Все средства: измена, предательство, поражение своей страны, вредительство, шпионаж, террор. Для какой цели? Для восстановления капитализма. Путь один – ломать диктатуру пролетариата и заменять фашистской диктатурой. Какие же силы собрал заговор для того, чтобы выполнить этот план? Я назвал следствию больше 70 человек заговорщиков, которых я завербовал сам или знал по ходу заговора… Я составил себе суждение о социальном лице заговора, т. е. из каких групп он состоит, его руководство, центр. Люди, входящие в заговор, не имеют глубоких корней в нашей Советской стране потому, что у каждого из них есть своя вторая родина: у Якира – родня в Бессарабии, у Путны и Уборевича – в Литве, Фельдман связан с Южной Америкой не меньше, чем с Одессой, Эйдеман с Прибалтикой не меньше, чем с нашей страной».