Как мы умираем 1

Она снова по-кукольному моргает и на ее лице появляется

сеточка морщин. Мы сделали друг другу добро.

Качество жизни отдельного человека может быть оце-нено только им самим. Легко предположить, что при болезни жизнь становится обузой, но часто пожилые люди считают физические ограничения расплатой за более долгую

жизнь. По их словам, одиночество – более тяжелое бремя,чем болезнь, это современная эпидемия, скрытая от глаз.

Цена долгой жизни – это иногда и утрата умственных

способностей. В 2015 году старческое слабоумие впервые

стало первопричиной смерти в Англии, хотя сама цифра и

не выросла, изменились только исследования. Рост числа

случаев слабоумия – это моральный и социальный вызов со-временному миру, где члены одной семьи разбросаны по разным городам, а пожилые люди все реже живут со своими

семьями.

То, как мы поступаем с наиболее уязвимыми членами нашего общества, служит проверкой наших ценностей. Они

внесли свой вклад в общество, теперь наша очередь – как мы

должны относиться к ним? Как мы можем помочь им чувствовать себя нужными и важными не только за то, что

они сделали, но и потому, что каждый из них уникален?

Идеальный день

Слова обладают необыкновенной силой. Говоря, мы предполагаем, что наш собеседник слышит именно то, что мы

хотели сказать, хотя так бывает нечасто. Недопонимание

возникает еще чаще, если коммуникация происходит между

представителями разных культур. Иногда наши слова ин-терпретируют совершенно иначе, что может вызвать оби-ду и замешательство, но еще и открыть новые возможности, которые мы не видим, особенно в тот момент, когда

слова заканчиваются, и слушателю открывается наша уяз-вимость.

Сегодня ветреный день, сморщенные листья цвета орехо-вой скорлупы ползут по парковке с озорством мышей. Обве-шанная, как обычно, множеством сумок – портфелем, рюк-заком и большим пакетом с документами, – я вваливаюсь в

больницу. Мои дети считают, что секретарь задает мне много домашней работы.

Оказавшись в канцелярии, я останавливаюсь и смотрю в

окно, где свинцовые облака медленно ползут по небу над

речной долиной – сегодня целый день будет идти осенний дождь. Дети были в пальто, когда уходили в школу? Я

не помню. Отдаю кассету с надиктованными письмами, список встреч и телефонных звонков своему любезному секре-

тарю и объясняю, что находится в пакете, прежде чем бегу

вниз по лестнице в офис, где уже собирается команда, чтобы

обсудить всех пациентов перед обходом.

Все в сборе: сестра отделения, социальный работник, священник, психотерапевт, доктор, стажирующийся у нас по

шестимесячной программе врачей общей практики, стажер

в направлении паллиативной медицины, который вот-вот

станет консультантом, и я. Терапевт присоединится к нам, когда сможет – она делает кексы с пациенткой, которая не

помнит, что случилось вчера, но прекрасно помнит, как пек-ла кексы вместе с матерью. Эта работа с памятью часто дает

новую информацию для лучшего понимания пациентов. И

кексы, конечно, тоже.

Мы начинаем собрание. Одна из наших традиций – пить

чай и кофе во время этих обсуждений. Затем, отмечая основные проблемы, мы обходим весь хоспис и заходим к каждому пациенту. Для некоторых важный вопрос – физический симптом или готовность отправиться домой, для других – действие новых препаратов или эффект психотерапии, для третьих – эмоциональные переживания или экзистенци-альные вопросы. У меня новый пациент, историю которого