Как мы умираем 1

упущенное, когда боль была сильной. Я по-прежнему чувствую сонливость… Как вы думаете, может, это морфий? –

она меняет положение и начинает беспокойно собирать и

распускать волосы.

– Иногда в первые несколько дней морфий вызывает сонливость, но вы принимаете его две недели, и такого не было.

Так что не думаю, что это морфий. Более вероятно, что вы

немного хуже себя чувствуете (я закидываю удочку) и нужно

немного больше спать.

Попадет ли она мой крючок?

– Хорошо, как вы думаете, когда я смогу начать химиотерапию? Боль стала меньше, а тошнота прошла, так что все

определенно становится лучше. Знаете, я собираюсь победить рак.

Нет, она не понимает намеков. Отрицание все еще стойкое. Какая удивительная самозащита.

Я не готова ломать защиту и оставлять ее вот так, с полным осознанием того, что смерть сейчас очень и очень близка. Так или иначе наша команда должна работать с семьей

Салли, сопровождая до самой ее смерти, сохраняя при этом

отрицание. И, конечно же, это означает, что у них не будет

возможности попрощаться.

Я спрашиваю у Салли разрешения поговорить с ее семьей

в тихой комнате в конце коридора.

– Они могут говорить здесь! – заявляет она.

– Конечно, они могут, – соглашаюсь я, – но, по моему опы-ту, многие семьи чувствуют себя лучше, если могут поговорить с врачом наедине, достав скелеты из своих шкафов. Мо-гу ли я забрать их? Никола останется здесь с тобой, пока мы

будем разговаривать.

– Но я хочу полный отчет, когда вы все вернетесь! – говорит Салли.

Знаю, она найдет способ избежать этого отчета.

Отрицание неизбежного ужасно тем, что, когда

наконец осознание приходит, оно подобно лавине и

может повлечь серьезнейшие разрушения в психике

пациента.

Я отвожу семью в тихую комнату за углом. Они считают,

что Салли умирает, и признаются в этом друг другу, а я под-тверждаю их подозрения.

– Как вы думаете, она понимает? – со слезами спрашивает

ее мама.

– А вы как считаете? – спрашиваю я.

Обвивая носовым платком пальцы, она ищет взглядом му-жа. Он качает головой и смотрит на Энди. Энди смотрит в

пол. Тишина. Тогда мама Салли говорит:

– Она знает, но не хочет об этом говорить.

Мужчины смотрят на нее, и я прошу ее сказать больше.

– Салли не может этого вынести. Она не выносит грусти

и страха. Ей невыносимо наше горе, поэтому она смотрит в

другую сторону. И мы должны помочь ей продолжать при-творяться.

Многозначительно глядя на мужа, она говорит:

– Ее отец считает, что мы должны быть честны с ней. Но

я думаю, что мы сломаем ее, сказав правду.

Энди поднимает голову, смотрит куда-то вдаль и говорит:

– Я согласен. Это как скалолазание. Часть разума осознает, что, сорвавшись, я умру. Но осознавание опасности делает ее только более пугающей. Мне нужно думать о скале, хватке, ногах, ветре, веревке – обо всем, кроме опасности.

Вот, что она делает, сосредоточиваясь на всем остальном.

– Энди, это гениально, – с облегчением выдыхаю я.

Его метафора может помочь всей семье пройти через это

испытание.

– Будто мы помогаем сосредоточиться на том, что ей больше всего поможет, – оставаться спокойной. Мы можем быть

с ней честны, – ее мама выглядит пораженной, – но не полностью.

Я предлагаю сказать ей, как сильно они ее любят, как гор-дятся ею, какими общими воспоминаниями дорожат, какие

поступки помнят и ценят. Это все части Последнего Послания, которое мы часто слышим у смертного одра, но все же

не Прощание.

– И если она хочет поговорить о будущем, которого мы не

видим… – продолжаю я.

– …мы просто поддержим ее. Она придумала имена для

детей, – мама громко рыдает, и ее утешает муж, нежно поглаживая по плечу, – и планы на будущие выходные. Если они

помогут ей не видеть реальности, мы просто позволим ей выбирать, куда смотреть. Можем ли все мы ее поддержать?

Все кивают. Мы возвращаемся в комнату Салли. Сейчас

она сидит в кресле, выглядит сонной и спокойной. Она не

спрашивает, о чем мы говорили. Энди отлично понял ее ди-лемму, и вся семья работает над сценарием. Мы с Николой

уходим, и Салли говорит:

– Увидимся завтра, док!

Когда я приезжаю утром, Никола встречает меня в коридоре, чтобы сказать, что славное солнце Салли наконец зашло. Она все еще планировала победить этот рак, когда по-

теряла сознание.

Шляпа

Люди ограничены не столько болезнью, сколько своим от-ношением к ней. Болезнь может сопровождаться физическими трудностями, но эмоциональные проблемы гораздо

важнее. Человеческий дух может быть сломлен, когда путь

впереди кажется слишком сложным, но поддержкой и обод-рением стойкость можно восстановить, использовав ее для

поиска творческих решений. Все мы люди, и путь одного человека может отличаться от другого, который, по крайней