Как мы жили в СССР

Достав себе пару костылей, она к открытию магазина подходила, опираясь на них. Толпа молча пропускала ее вперед. Как только двери открывались, она бросала костыли и устремлялась вперед, к заветному прилавку. Уверяла, что костыли ни разу не украли. А входы в ГУМ ей приходилось менять, чтобы ее не опознали [Андреева 2009: 153].

В-пятых, для тех, кто готов был платить больше, существовали ателье индивидуального пошива одежды. Модные журналы помогали определиться с тем, что конкретно сегодня следует шить, а хороший закройщик мог сымитировать вещь «под импорт». Однако этих услуг хватало не на всех. Требовалось ожидать в очереди или записываться к мастеру на более-менее отдаленный период. Поэтому в 1970-е среди значительной части советских женщин процветало самообслуживание. В разнообразных домах культуры открывались кружки кройки и шитья, выпускницы которых обзаводились швейными машинками, а также модными журналами с выкройками. По вечерам они строчили себе одежду в одиночестве, пытаясь собственными руками закрыть «зияющие высоты» советской хозяйственной системы. Это было что-то вроде пригородного хозяйства (садоводства), только вместо выращивания картошки и яблок для собственного пропитания граждане шили штаны и платья для собственного одевания. Моя жена как-то в юности сработала себе брюки с вышивкой под итальянку из фильма «Необыкновенные приключения итальянцев в России». И очень этим гордилась.

Наконец, в-шестых, «столицы» обзавелись в 1970-е фирменными магазинами, продающими товары из братских стран социализма. В Ленинграде, например, большой популярностью пользовался польский магазин «Ванда», в который неизменно стояли длинные очереди за неплохой (по тем временам) косметикой. Причем дамы, которые не готовы были стоять подолгу за духами «Пани Валевская», могли дождаться, пока дамы, страждущие ароматов Запада, всё раскупят, и тогда спокойно зайти в опустевший магазин и приобрести, скажем, приличный шампунь, что тоже по тем временам было весьма неплохо.

В общем, можно сказать, что стандартные товары приобретались тогда стандартным образом без особых проблем и без всякого удовольствия, а, скажем, платье «на выход» надо было искать всю жизнь. В будни и в праздники. В родном городе и в поездках. Когда надо и когда вроде бы даже не надо. Поскольку потом не будет. И главное – потому, что добыча в «охоте за шмотками» доставляла советскому человеку огромное удовольствие. Приобретение дефицитного товара давало уникальный психотерапевтический эффект, несоизмеримо больший, чем тот, что дает шопинг в обществе массового потребления. Добывший себе товар советский человек какое-то время ощущал, что нашел смысл жизни и, самое главное, сумел совершить подвиг, выделивший его из серой толпы. Выделивший даже не расцветкой модной куртки, а самим фактом обладания дефицитом. Хорошо знаю это по собственному опыту, поскольку, хотя за дефицитной одеждой никогда не охотился, обожал охотиться за лишним билетиком на дефицитный спектакль в московских и ленинградских театрах. В этой охоте надо было обойти многочисленных конкурентов, хорошо рассчитать исходную позицию и, конечно, произвести положительное впечатление на обладателя дефицита. Когда билетик удавалось купить у какого-то человека за два или три квартала от здания театра, я получал удовольствие чуть ли не большее, чем от самого просмотра спектакля. «Ни у кого нет – у тебя есть», как говорил в популярном сатирическом монологе артист Аркадий Райкин словами писателя Михаила Жванецкого.

Более того, определенный психотерапевтический эффект имела даже не только добыча, но и сама «охота за шмотками». Она наполняла жизнь азартом ожидания будущего. Предвкушением нового, неожиданного, интересного. Советский человек общался в очередях с другими советскими людьми, получал информацию, комментировал слухи, социализировался. В погоне за дефицитом он ощущал себя личностью, способной воспарить над унылой действительностью. В итоге часы, дни, месяцы, годы и даже десятилетия поиска нужных товаров формировали у него специфический образ жизни, про который нельзя было прочесть ни у классиков марксизма, ни в учебниках по научному коммунизму. Что-то было в этой сумасшедшей жизни такое, по чему скучают сейчас старики. Но только не было в ней созидания, творчества и наслаждения от истинного жизненного успеха. Поскольку ни стояние в длинной очереди, ни «прочесывание» сельских магазинов, ни путешествия на колбасных электричках не способны были породить те истинные ценности, ради которых человек существует.

Тайна шляпы Андрея Громыко