Как на собаке

Собака подошла к двери, поскуливая. «Хороший песик, хороший», — сказал Малинкин. Или это не песик, а сучка? Он посмотрел. Хорошо, что сучка. Собака скребла дверь лапой. Из холодильника он взял колбасу. Отрезал кусок и положил собаке. Сделал и себе бутерброд. Вскипятил чай в колбе. Он был один в этот день, пил чай и думал. Мысли текли толчками, окрашенные возбуждением и предвкушением больших событий. Уникальный, удивительный случай Это повезло ему. А дело науки — тиражировать уникум. Рутинная, буденная работа, но — интересно, захватывающе интересно. Надо будет клонировать животное, попробовать в тканевой культуре… и искать, конечно химический агент, отвечающий за необыкновенные свойства. Своими силами не поднять. Нужны контакты. Он подумал о путях контактов. Возможно и с инофирмами совместное участие. Он подумал об этом с энтузиазмом. Тут — в диссонанс — осторожная, недоверчивая мысль появилась. Нервное такое сомнение, словно у вышедшего из дому: не забыл ли газ погасить на кухне? Малинкин сомневался. Чем в чудо, легче было поверить в гипноз дурацкий, в обман зрения. Проверить, что ли? Надо проверить. Чтобы убедиться. Уже скальпель появился в руке, словно сам по себе. Левой своей Малинкин осторожно погладил собаку, почесал за ухом: «хороший, хороший», — а правой воткнул скальпель в ту же заднюю собачью ногу. Собака завизжала по-поросячьи. Малинкин поморщился. «Ничего, — сказал он, — ничего. Вот уже и не больно». Присев на корточки, он наблюдал чудесный эффект заживления. Удостоверившись, намазал для собаки маслом кусок булки и отлил из стакана теплого чаю с сахаром. Снова задумался. Дети-то, дети как обнаружили такое собачье качество? Наверное, парнишка. Шустрый какой. И, главное, правильно поняли. А то какая потеря была б для науки. Малинкин подумал о науке, о путях науки, о пользе науки, о ее хозрасчете. Впервые он думал о хозрасчете без страхов и опасений. А что? Плодотворная должна получиться тема. С перспективами. Можно к медицине приложить… или в народное хозяйство: семь шкур взять с одного барана Попробовать, что ли, прямо сейчас? Маленький для начала кусочек, совсем немного. Малинкин погладил собаку, незаметно прихватывая на загривке отстающую шкуру. Хотя — он отнял руку — медицина, конечно, гуманнее. И разве только заживление? Глубже брать надо. Может быть, и полная регенерация возможна, почему бы и нет? А скальпель уже оказался в руке, словно сам по себе. Малинкин примерился и ампутировал собаке половину хвоста. Поморщился от собачьего визга. Надо бы подсечь ей голосовые связки, чтоб спокойнее было, хотя ведь не получится. Вот какая задача. Но ничего, наука требует жертв. Малинкин усмехнулся губами. Отрезанный хвост он положил в холодильник для дальнейшего исследования. С неслабеющим интересом пронаблюдал заживление обрубка, который быстро затягивался свежей кожицей — знакомая, ожидаемая картина. А вот остаточная часть хвоста регенерирует ли? Отрастет со временем или нет? Это уже должен быть не такой быстрый процесс, потому что там позвонки в хвосте — кости. Но посмотрим. Завтра посмотрим. Думая о завтрашнем дне, Малинкин сел за стол и составил перспективный план исследований из двадцати шести пунктов и подпунктов.