Как надо работать (сборник)

Если прежде мы последовательно показали, что в ремесле норма выступает как личное индивидуальное выражение труда, производимого работником, что в мануфактуре она уже имеет общественно-организационный регулятор, что в машинном производстве она испытывает решающее влияние машинной энергетики и технологии, что административное регулирование все более и более становится регулированием техническим, то мы должны теперь еще установить, что в машинном производстве совершенно не может быть стабильности, постоянства норм. По мере того как производство реконструируется в энергетическом и технологическом отношениях, точно так же и нормы должны все время реконструироваться и изменяться, осложняться, испытывать давление множества технических и организационных факторов. Но, продолжая эту мысль, необходимо установить и самое важнейшее положение по отношению к нормам. В настоящее время их никак нельзя рассматривать как простой принцип голого количества трудовой нагрузки работника, их надо рассматривать как часть общего организационно-реконструкторского процесса производства.

Нормирование в период реконструкции производства

Настоящий период называется периодом реконструкции[42]. Понятно, что свое название этот период получил не потому, что в промышленности наблюдаются вообще (как это было только что показано) реконструктивные процессы, а потому, что производство перестраивается генерально.

И мы можем прежде всего сделать просто формальный вывод, что в вопросе о нормах неизбежно должна быть генеральная перестройка.

И опять-таки, даже чисто формально мы можем полагать, что пересмотр должен быть, конечно, не в сторону индивидуализации норм, а именно в сторону их еще большей производственно-общественной трактовки.

Но эти формальные положения станут совершенно очевидными, когда мы установим, что же именно особенно характерное в производственно-общественном отношении несет период реконструкции.

Вся производственная культура машинного производства была до сих пор пропитана сильнейшим аналитическим началом.

Именно об этом начале трактовали такие экономисты, как Адам Смит, а из инженеров-производственников — Фредерик Тэйлор.

Но если бы не явился американец Тэйлор, то его «надо было бы выдумать». Этот процесс фатальный, в свое время сформулированный Марксом как определенный закон, как «принцип»:

«Принцип крупной промышленности: всякий процесс производства, взятый сам по себе и прежде всего безотносительно к руке человека, разлагать его на составные элементы, создал всю современную науку технологии. Пестрые, повидимому, лишенные внутренней связности и застывшие формы общественного процесса производства разложились на сознательно планомерные, систематически расчлененные в зависимости от желательного полезного эффекта, применения естествознания».

(К. Маркс. Капитал. Том I. Стр. 487. ГИЗ. 1920. Разрядка наша. — Л. Г.).

Эти аналитические тенденции приняли за последнее время до того резкую форму, до того конструктивно обогатились, что совершенно неизбежно порождали организационные кризисы и все настойчивее и настойчивее выдвигали методы связи или методы синтетические.

Эти методы сообщают производству характер единого машинного агрегата, в котором принцип связи, согласования, организационной зависимости выражается все более и более. Об этих синтетических тенденциях у Маркса есть предсказания, роднящие их с пророчеством: именно Маркс говорил о неизбежности непрерывного производства и конвейера.

Вот цитата из Маркса, провозглашающая принцип непрерывности производства (слова, опубликованные 70 лет тому назад!):

«Примером как непрерывности производства, так и проведения автоматического принципа может служить современная писчебумажная фабрика».

(К. Маркс. Капитал. Том I. Стр. 372. ГИЗ. М. 1920. Разрядка наша. — А. Г.).

А вот принцип непрерывности, как механизм, как «конвейер», в толковании Маркса: