Как нам стать договоропригодными или Практическое руководство по коллективным действиям

Приведем пример. Допустим, школьники, или студенты, или сотрудники фирмы выбирают совместный отдых. Базовых вариантов два — экскурсионная Европа или пляжный отдых на море, при этом непременное условие — отдыхать всем вместе. Предположим истинный расклад предпочтений 52 % на 48 % в пользу Европы, но при этом формальный или неформальный лидер тяготеет к «морю». Тогда к вариантам, выдвинутым на голосование, его стараниями подмешивается еще один, к примеру «рыбалка» или «виндсерфинг». Если расчет манипулятора верен (а такого рода расчеты всегда основаны на лучшей информированности), то третий вариант оттягивает на себя 5 % любителей активного отдыха из числа европофилов (точнее, число «перебежчиков» оттуда на 5 % больше, чем из «моряков»). И, хотя надуманный пункт является явным подвариантом «моря», но на бумаге запрограммированная победа будет выглядеть чистой.

Мы описали простейшую интригу. А теория общественного выбора насчитывает целое семейство выборных ловушек и комбинаций, берущих начало от «парадокса Кондорсе». Маркиз де Кондорсе[6], математик и политический деятель второй половины XVIII века, вскрыл фундаментальную проблему демократии: голосование, при том что оно честное, далеко не всегда выявляет подлинную волю народа. Иными словами, если большинство хочет одного, голосование парадоксальным образом может привести к другому. Это касается любых голосований, в том числе политических выборов, определения лауреатов премий, выборов членов советов директоров компаний и, само собой, затрагивает предмет нашего попечения — гражданские объединения и клубы.

Не погружая читателя в аппарат математической логики, перескажем идею Кондорсе коротко и по возможности просто. Он заметил, что результат голосования по принципу большинства (относительного или абсолютного) может отличаться от результата, основанного на попарном сравнении кандидатов, причем второй способ, в отличие от первого, корректный[7]. Согласно Кондорсе, для определения истинной воли большинства необходимо, чтобы каждый голосующий ранжировал всех кандидатов в порядке своего собственного предпочтения. После этого можно сравнить любых кандидатов, подсчитав, сколько голосующих предпочло одного другому, и назвать победителя.

В другом рассмотренном Кондорсе примере по итогам голосования может сложиться так, что предложение А набирает больше голосов, чем В, В — больше, чем С, и при этом С опережает А. (По-научному это называется нетранзитивностью предпочтений.) Очевидно, при таком раскладе невозможно принять согласованное решение — в этом, собственно, и состоит парадокс голосования. В другой форме этот парадокс возникает при постатейном принятии некоторого закона, когда каждая из частей принимается большинством голосов, а закон в целом отвергается. Резюме: результат может зависеть от правил голосования! А это открывает дорогу манипуляциям через изменение состава голосующих, повестки, очередности вопросов и проч.

В перечне Кондорсе напрямую не обозначен вариант с подставным лидером или с отвлекающим маневром, с которого начали мы. И понятно почему: теория сильно формализована и всегда упрощает проблему[8]. К примеру, в общей схеме трудно учесть то, что вопросы повестки голосования могут быть взаимосвязаны и принятие решения по одному из них может блокировать вариации в последующих. Часто подобная блокировка носит бюджетный характер, т. е., попросту говоря, если мелкие вопросы проголосовать первыми, они могут съесть деньги и на принципиальную часть повестки их уже не хватит. Люди могут не обладать достаточной культурой бюджетного мышления, чтобы предвидеть и упредить этот сценарий. Способность работать с такого рода нюансами — это компетенция практических политиков.

Что касается подставных кандидатов, прямо скажем, так себе ловушка, нехитрая. Лишь дремучий человек не запомнит ее и очередной раз не раскусит, однако это не мешает нам раз за разом попадаться в нее. А уж политические выборы (и не только наши!) служат яркой иллюстрацией такого рода комбинаторики.