Как нам живётся, свободным? Размышления и выводы

Масштабы территориального объединения в такой деятельности могут быть самые разные (от какого-то одного государства или даже его какой-то области до материка и всего мира), а её проявление зачастую оказывается настолько завуалированным или размытым, что в целом или в отдельных постулатах она воспринимается как соотносимая с публичным правом, «опознать» же её истинный «рисунок» удаётся редко и лишь косвенно, хотя иногда некоторые признаки и даже расхожие формулировки её «содержания» заметны, что называется, «невооружённым глазом», прежде всего в языках, а также — на фоне назревших важных общественных перемен, да только замечать её, как правило, не находится охотников — главным образом по причине, связанной с существующими расхожими заблуждениями.

Пристальное вглядывание в процессы возникновения «слепков» или суррогатов, которыми заменяются идеалы естественного права, суррогатов корпоративного свойства, заставляет говорить о том, что этические идеалы, эти выросшие из обобщений понятия вообще, не должны оставаться и не остаются бесполезными. Это ценности верховного порядка, обладающие субстанциальностью, и они изначально предрасположены реализоваться через превращения в конкретные силуэты и образования нашей непростой действительности.

За каждым из таких превращений следует распознавать желания или попытки в разных общественных слоях и структурах «подправить» идеалы на свой лад и по-своему. В результате видоизменённое, «подправленное» может выполнять роль этики служебной, классовой, партийной, религиозной, клановой, сословной, воровской, какой угодно ещё. По существу здесь уже проявляется то, что можно бы назвать насилием над естественным правом, и его необходимо иметь в виду постоянно, поскольку оно часто даёт о себе знать в самых неожиданных чертах и вариантах.

Поползновения иметь «свою» этику мы наблюдаем даже со стороны государств, что подтверждается приведёнными выше выписками из конституции России.

В этом случае приходится, хотя и с неохотой, говорить о государственном образовании или даже об ассоциации таких образований как собственно о корпорации, где могут действовать и воздействовать на их население нормы, во многом «подкрашенные» в лучах идеалов естественного права. Где, как и всякий раз при неуклюжем обращении с таким сложным материалом, должны возникать и проявляться досадные выспренности, возможно, устраивающие чиновников и незадачливых патриотов, а в целом не исключены проколы и огрехи, способные существенно искривлять то наличное правовое пространство, которое «числится» за корпорацией…

Обстоятельства порою складываются так угрюмо и несообразно, что отдельные корпорации, как в данном случае то же российское государство, используя «приобретённое» («присвоенное»), легко идут и на его фиксацию в записи — целиком или в наиболее нужных им разделах. Совсем не рискуют заниматься этим разве лишь те из них, какие действуют скрытно и преследуются по закону — как преступные.

Каждая из них может иметь свои понятия о «достоинствах» (отсюда и выражение: жить по понятиям), и они бывают, конечно, не только благостные, а и со знаком «минус».

Зато приобретённое в «плюс» бывает способно показывать себя, как часть, и более внушительным по значимости, и более привлекательным даже в сравнении с нормами публичного права, причём не только для тех, кто взялся за «подправку» с надеждой на успех и на выгоду…

Такое разное его воздействие на сообщества заставляет снова и снова говорить о несообразности традиционного отторжения, которым существо естественного права застилается недостаточным знанием о нём и тем самым сводится часто на нет.

Есть, как я полагаю, все основания особо выделить и рассмотреть «плюсовые» да и другие аспекты модели корпоративного естественного права, почти совершенно пока не удостоенной исследовательского интереса, зародившейся в Европе в эпоху позднего средневековья и получившей обозначение в виде «кодекса чести».

Это, разумеется, модель вовсе не идеальная, почему как и в отношении других, ей подобных, её некоторые (не все) качества необходимо непременно расценивать не впрямую, а лишь условно, с возможно большею долей скепсиса. По крайней мере, в тех случаях, когда её представляют на вид в намерении остановиться на рассказе о ней как в целом, так и в подробностях.

3. КОДЕКС ЧЕСТИ

Уже сделанные выше отсылки по части существенного в предмете чести, дают представление о том, как ею манипулируют, вроде бы имея в виду идеал, на самом же деле этот идеал приспосабливают для конкретных целей, превращая его в суррогат.

Кодексом чести называют тот свод неписаных правил и рекомендаций, который может возникнуть и приобретает значение параллельного правового локомотива по отношению к государству. В одной с ним стране или выходя, распространяясь за её границы, смотря по его ценности и популярности.