Как нам живётся, свободным? Размышления и выводы

Изложенное позволяет, кажется, сделать вывод, что в каждом «вещественном» «непознаваемое» «таится» в виде мощного внутреннего удержания сущего в его конкретной начальной форме, проявляясь как ограничение свободности, а, в свою очередь, свободность должна также неизбежно перейти в своё «непознаваемое», чтобы там исчерпать себя и тем открыть дорогу новому циклу процессного развития.

Здесь нельзя обойтись без пояснения в том смысле, что «освобождение» чего-то материального, вещественного всегда имеет место между абсолютным в его начале и в своём конце. По времени первое абсолютное представляет собою «рождающее», поскольку некое предыдущее свободное дошло в его реализации до своей предельной черты — «до конца», образуясь в новую форму. А эта новая форма также неминуемо должна быть до основания разрушена, устремляясь, конечно, только к «своему» абсолюту, где его «содержанием» становится ничто.

Кажущаяся мистика с исчезновением субстанции свободы материального легко может быть использована в спекулятивных целях — как страшилка, будто бы доказывающая наличие высшей мировой силы или высшего мирового разума (воли, кармы и проч.), то есть — божественного. Но, как видим, тут нет ничего странного: свободным, освобождением сопровождается развитие, которое прекращалось, когда освобождение подошло к концу и себя исчерпало.

Здесь ещё важно и то, что обусловленность любого духовного его происхождением также накладывает особый отпечаток на его «освобождение», чего нельзя не учитывать в обстоятельствах общественной жизни.

Если материальное, вещественное сильно тем, что реально и многообразно в неизбежных последовательных превращениях, то духовное, являясь его «слепком» и как порождённое материальным, разумеется, берёт приблизительно тем же, но, кроме того, ещё и силой своей условности, которая всегда есть показатель более высокой многомерности неопределённого.

Последнее, будучи проявляемо в «конкретном», фактическом, располагает и несравненно большей по отношению к материальному амплитудой изменчивости формы, благодаря чему оно приобретает огромную власть в человеческих отношениях.

Дело в том, что теперь можно на много эффективнее использовать «освобождение», придавая каждому фактическому произвольный смысл, а то и лишая его всякого смысла.

И речь идёт не только о лжи, обмане. Сознание «устроено», скорее всего, не так, как мы о нём говорим, докапываясь до его сути.

Обработка поступающей информации отяжеляет его, оно «утомляется», из-за чего затруднён выбор. Многое помещается в подсознание — «на доработку». А кое-что задерживается там навсегда. По этой причине возможно прекращение выбора. Тогда сознание на чём-нибудь «устанавливается», «фиксируется», предположительно, в том характерном виде, как это происходит с магнитной стрелкой, указывающей на «север-юг».

В первую очередь и в наиболее «плотном» исполнении такая фиксация проявляется на абсолютном. И, само собой, это абсолютное — не материальное, не материя, а только духовное, уже вызревшее до состояния полнейшей своей отвлечённости в условной среде, где определённое просто не может существовать.

Освобождение, благодаря которому возможны «итоги» подобного рода, — это развал до основания и «вещественного», материального, и фактического духовного. Или ещё иначе: как и материя, так и абсолютное духовное — это есть полностью «реализованная» свободность. И речь идёт уже только о тех «потерях», которыми должен сопровождаться этот процесс их наступления для обеих субстанций. О «потерях», необходимых, так сказать, при «конструировании» их «будущего», которое одновременно может являться и «настоящим».

И вот здесь выясняется, что «потери» в обоих случаях разные. Материальному, чтобы перестать им быть, нужно оказаться в полнейшем физическом «вакууме», «отвлечься» ото всего, что может связывать его с материальным же: от притяжения, слитности (сцепленно-

сти), своего воздействия на окружающее, от способности передвигаться в пространстве и расположения в нём, от распада и т. д. В таком наборе трансформация, конечно, невозможна.

По-другому обстоит дело с духовным, если оно имеется в наличии — «конкретно», фактически.

Конструирование из него абсолютного не требует собственно «потерь», а заключается только в переходе к более широкому обобщению. Устраняется, как и у материального, лишь информативное, но за этим не тянется шлейф непреодолимых зависимостей. Проще говоря, к своему концу, в предел абсолютного фактическое духовное может перетекать, не испытывая страдательности: достаточно чтобы головной аппарат не был лишён функции выбора, был занят выбором «цели» и «лишнее», «утягивающее назад», оно же — информативное, уступая дорогу, отпадает как бы само собой.