Как нам живётся, свободным? Размышления и выводы

Речь в таких случаях идёт о так называемых дефинициях, точнее говоря, — об их отсутствии, когда они — крайне необходимы.

Досадные упущения легко теперь списать на эйфорию, которой было, видимо, в достатке или даже в избытке в то далёкое уже время — как в народе, так и в конгрессе Соединённых Штатов.

Ведь и свобода, и свобода слова принимались как нормы государственного права ещё когда в стране существовало рабовладение. Оно было ощутимо хотя бы по составу представителей, работавших над текстом проекта конституции: те, кто представлял рабов, считались (при подсчётах «за» и «против» в процедурах голосования) каждый не за целого человека, а всего лишь как его три пятых!

При столь грубых жизненных реалиях свобода, как маяк для политики и возможных радикальных преобразований в социуме, могла, что называется, пьянить воображение…

Но только ли в эйфории дело?

Можно вспомнить, как непросто было разобраться со свободой ещё в древней Греции, где также существовало рабство. Ей и там не удосужились дать толкового объяснения как норме государственного права, представить её на всеобщее обозрение в чёткой формулировке — что под нею нужно понимать.

Ясно, что и в ту далёкую эпоху необычайная восторженность по отношению к новой правовой ценности зашкаливала в обществе.

Платон в его работе «Государство», рассказывая о гражданах, своих соплеменниках, воспринимавших это мудрёное лакомство с энтузиазмом и возбуждением, по-своему глубоко и в живых красках запечатлел наблюдавшееся в полисах явление эйфории.

Тогда никто не медлил с похвалами самим себе, вкусившим свободы и надеявшимся увидеть своё будущее в некоем существенном перерождении, обновлённым и как бы уже совершенно «правильным», хотя ещё и не узаконенным, или — в сравнении с этапом первого к нему привыкания.

…это будут люди свободные, — читаем у названного философа, — : в государстве появится полная свобода и… возможность делать что хочешь.

…

…это самый лучший государственный строй.

…

…При нём существует своеобразное равенство — уравнивающее равных и неравных.

…

…из олигархического человека получается демократический.

…

…заметив, что акрополь его души пуст, захватывают его…

…

…В убеждении, что умеренность и порядок в расходовании средств — это деревенское невежество и черта низменная, они удалят их из своих пределов, опираясь на множество бесполезных прихотей.

…

…человек живёт, угождая первому налетевшему на него желанию…

…

…только и слышишь, как свобода прекрасна и что лишь в таком государстве стоит жить тому, кто свободен…

…

…государство… опьяняется свободой в неразбавленном виде, а своих должностных лиц карает, если те недостаточно снисходительны и не предоставляют всем полной свободы…

…

…при таком порядке вещей учитель боится школьников и заискивает перед ними, а школьники ни во что не ставят своих учителей…

…

…душа граждан становится чувствительной даже по мелочам: всё принудительное вызывает у них возмущение как нечто недопустимое. А кончат… тем, что перестанут считаться даже с законами — писаными или неписаными — чтобы уже вообще ни у кого и ни в чём не было над ними власти.

…

… — начинаются обвинения, судебные разбирательства, тяжбы.

…

…тиран… вырастает именно из этого корня…

…

…стать тираном и превратиться из человека в волка…

…

…раз народ породил тирана, народу же и кормить его и его сподвижников.

(П л а т о н. «Государство», книга восьмая. В переводе А. Егунова. По изданию: «Государство. Законы. Поли-

тик». «Мысль», Москва, 1998 г.; стр. 310–325. — Фрагменты текста приводятся с сокращениями).

Разве не впечатляет?

Очень странно то, что американские выборные лица смогли отмахнуться от столь жёстких предостережений и констатаций, пришедших к ним спустя две с лишним тысячи лет и широко им известных, — хотя бы из энциклопедии французских просветителей ХVIII века. Они будто и не собирались дать внятного объяснения термину «свобода». А при вводе в оборот и в законы термина «свобода слова», ещё не употреблявшегося в Элладе, их старания завели их ещё дальше в непроницаемый тупик.

В самом деле: как было не обратить внимания на вполне мрачный исход жизни на началах провозглашаемой свободы! Ведь греки, энергичные в своих социальных и культурных устремлениях, так и не смогли «управиться» с нею, что видно по закату их правовых ценностей и вообще — по утрате самостоятельности страной перед более сильным и более напористым Римом.

Нам неизвестно о каком-либо активном обсуждении этого возвышенного термина в народе Соединённых Штатов, когда конституция страны уже разрабатывалась и в преддверии, а также и после этого события. Их, по крайней мере, можно бы считать любопытными. В древней Греции было ведь по-другому.

В сочинениях того же Платона почти зримо предстают перед нами бурные обсуждения принципов свободы в непринуждённых и никем не пресекаемых беседах, обозначенных как диало́ги. Они затевались по любому поводу, — с участием не обязательно только двух человек, наименьшего состава по численности, но и — целых групп спорящих и оппонентов. И столь яркий обмен мнениями продолжался не какой-то короткий срок, а многие годы…