Как нас обманывают органы чувств

«Но, – можете возразить вы, – мы умеем строить системы компьютерного зрения, которые водят машины и видят те же формы и симметрию, что и мы. Не демонстрирует ли это, что мы и компьютеры видим реальность такой, как она есть?»

Вовсе нет. Теорема о вымышленной симметрии применима к любой системе восприятия, биологической или машинной. Симметрия, которую видит компьютер, не сообщает ничего о структуре объективной реальности. Мы можем создать робота, который видит симметрию, которую видим мы. Но это не дарит нам никаких озарений о структуре мира.

Пизло предлагает эволюционное объяснение для достоверного восприятия объектов и пространства. «Невозможно постичь успешную эволюцию животных и успех их естественного отбора без обеспечения планирования и целевого поведения»{216}. Он настаивает, что наш успех в охоте, выращивании и уборке урожая зависит от планирования и координации, что требует достоверного восприятия объективной реальности.

Планирование и координация критически важны для нашего успеха. Но требуют ли они достоверного представления объективной реальности? Нет, согласно теореме ППИ. И действительно, онлайн игры вроде Grand Theft Auto позволяют игрокам вместе работать над неблагородными целями, такими как ограбления магазинов и угон машин. Их планы получают информацию не от достоверного восприятия транзисторов и сетевых протоколов, а от ненастоящего мира быстрых машин и соблазнительных целей.

Аргументы в пользу достоверного восприятия провалились. Но это все еще стандартная теория в науке о зрении. Согласно этой теории, в пространстве-времени действительно существуют трехмерные объекты с объективными параметрами, например формой, которые существуют, даже когда никто не смотрит. Когда вы смотрите на яблоко, свет, отражающийся от его поверхности, фокусируется оптикой вашего глаза на двухмерную сетчатку. Эта оптическая проекция яблока на вашу двухмерную сетчатку теряет информацию о трехмерной форме и глубине яблока. Так что ваша зрительная система анализирует двухмерную информацию и выясняет истинную трехмерную форму яблока. Она восстанавливает или воспроизводит информацию, утерянную оптической проекцией. Иногда этот процесс восстановления называется «обратной оптикой», а иногда «байесовской оценкой»{217}.

Сторонники «воплощенного познания», построенного на идеях психолога Джеймса Гибсона, возражают этой истории{218}. Они говорят, что мы физические существа с реальными телами, которые взаимодействуют с реальным физическим миром, и что наше восприятие тесно связано с нашими действиями. Восприятие и телесные действия должны пониматься вместе. Когда я вижу красное яблоко, я не просто решаю абстрактную проблему обратной оптики или байесовской оценки, я вижу трехмерную форму, которая тесно связана с моими действиями – как я двигаюсь к нему, беру и съедаю. Большинство ученых в области зрения, поддерживающие обратную оптику или байесовскую оценку, согласны, что действие и восприятие тесно связаны.

Сторонники «радикального воплощенного познания» утверждают, что восприятие и действия не только связаны, но также что восприятие не требует обработки информации{219}. Взаимодействие восприятия и действия можно понять, утверждают они, не прибегая к вычислениям и моделям. Этот радикальный взгляд имеет несколько приверженцев и расходится с утверждением квантовых физиков, что все физические процессы являются информационными процессами и что информация никогда не уничтожается. Оно также расходится с азбучной истиной, что любую систему, которая претерпевает последовательность переходов из одного состояния в другое, можно рассматривать как компьютер (может быть, и глупый, но все равно компьютер).

ИТВ не соглашается с утверждением стандартной и воплощенной теорий о том, что восприятие достоверно, но соглашается, что восприятие и действие тесно связаны. Наше восприятие эволюционировало, чтобы управлять адаптивными разведкой и действием: моя иконка яблока управляет моим выбором, есть ли его, так же как действиями хватания и кусания, с помощью которых я ем; моя иконка ядовитого плюща управляет моим выбором не есть, так же как шагами, которые я делаю, чтобы избежать любого прикосновения.