Как нашей стране доставались Победы

Мой год рождения – 1921-й. В 1940-м по комсомольскому набору был призван, начал военную службу в Камчатской военной флотилии, в 180-м артиллерийском гарнизоне (береговая оборона). Отучился в школе старшинского состава на командора. С началом Великой Отечественной войны на береговой батарее охранял Халактырский пляж. С 1944 года охранял вход в Авачинскую бухту на мысу Изменном, старшиной группы командоров. Отсюда и был включен в августе 1945-го в морскую десантную бригаду, в роту старшего лейтенанта Васильева, командиром пулеметного взвода, в котором было 32 бойца. У нас было 4 пулемета «Максим», но сразу оговорюсь – применить их в бою не пришлось.

На Шумшу мы высаживались на американском десантном судне № 524 (переданном Советскому Союзу по ленд-лизу – С.И.), которое при подходе к берегу 18 августа получило 20 попаданий и пробоин, загорелось, потеряло ход и затонуло. До берега было далеко. Кто остался жив, добирался вплавь.

При выходе на берег я располагал оружием: автомат ППШ, два диска с патронами и россыпью около 100 штук, револьвер «Наган», 4 гранаты РГД (они пригодились, когда при штурме высоты 171 отражали танковую атаку), 2 гранаты Ф-1, нож-штык от винтовки, каска, саперная лопатка, фляжка. Я, ребятки, перечислил все это для того, чтобы вы поняли: дно я почувствовал только метров за 100 от берега.

После группировки наших сил на берегу мы стали выполнять поставленную перед нашей морской бригадой задачу – захватить плацдарм 3–5 км, тем самым создать условия для высадки сухопутных войск. С боями мы продвигались вперед, вглубь острова, и стали штурмовать высоту 171.

Не описывая все детали, остановлюсь на главном. Перед танковой атакой японцев мы находились на середине высоты в траншеях, из которых выбили японцев. И, как сейчас помню, справа высоты вышли 10 танков, слева – еще 4, а у нас серьезного оружия против них нет. Но я ошибся. В нашей траншее оказались два пограничника с противотанковым ружьем, у них было всего 6 патронов. Фамилий их я не знаю – знакомиться некогда было. Скажу одно – все без исключения сражались самоотверженно, стойко держались за каждый метр, применяли и трофейное оружие. Здесь был повторен подвиг Александра Матросова: Виктор Вилков, который был в 300 метрах правее меня, бросился под танк. Был я свидетелем еще одного случая. Когда пограничники с противотанковым ружьем были убиты, один танк вышел прямо на нас. Пока мы связывали 4 гранаты вместе, один матрос, фамилии его я тоже не знаю, выбрался из траншеи и пополз навстречу танку, а потом бросился под него. Но граната его не сработала, танк двигался на нас. Когда он перевалил через нашу траншею, мы его подбили.

И еще один случай хочется подтвердить. Писатель Акшинский в своей книге «Курильский десант» написал о двух моряках – Дерзновенко и Смолине, которые устранили в японском танке неисправности и на нем пошли в атаку на японцев. И вот происходит такая картина. Когда танковая атака японцев была отбита, и только 4 танка противника с поля боя ушли целыми обратно, на самой высоте останавливается танк, до которого от нас было уже недалеко, открывается люк, из него высовывается наш матрос. Улыбаясь, он помахал нам бескозыркой, после чего закрыл люк, и танк скатился к подножию. Это придало нам сил и вдохновения. Мы сделали еще один бросок и выбили японцев из следующей траншеи.

А матрос, который бросился под танк, по великой случайности остался жив, была только раздроблена кисть руки. После танковой атаки мы его подобрали. Фамилии его тоже не знаю, он был из другой части.

Так, с тяжелейшими боями закончился первый день штурма высоты 171, которая была практически взята. Но нас оставалось совсем мало.

К рассвету следующего дня пришло большое подкрепление наших сухопутных войск и артиллерии, а потом японцы капитулировали. Численность нашей морской бригады составляла 1.200 человек, осталось нас живых только 120 человек. После боев мы прямо на месте, где сражались, сделали три братских могилы.

За участие в этой операции я был награжден орденом Красной Звезды.

С отцовскими и дедовскими пожеланиями, счастья и мирного вам неба!»

Владимир Ковалевский:

«Мы все рвались на Западный фронт, но пригодились здесь. После сообщения о том, что началась война с фашистской Германией, на нефтебазе, где я служил бойцом в охране, все собрались в конторе, взволнованно обсуждали событие. Некоторые тут же пошли в военкомат записываться добровольцами в армию.

Я получил повестку 8 июля 1941 года, был зачислен рядовым в 58-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, на должность шофера. Базировались мы в районе Халактырки. Основные силы располагались по сопкам. В зенитной роте я находился во взводе, который обеспечивал воинские подразделения доставкой боепитания и продовольствия. Постоянно проводились учения и тренировки. В конце 1941-го принял под ответственность продовольственный склад. Пытался отказаться, мол, не понимаю работу «на весах». Сказали, что научим. Пришлось учиться.