Как нашей стране доставались Победы

Вернемся в 1943 год. Александровский многое рассказал партизанскому начальнику особого отдела Заварыкину. Подробно остановился на том, что произошло с ним в лагере для военнопленных в городе Борисове. О его освобождении из лагеря Столяровой и Мухиными.

На сообщение начальника особого отдела партизанской бригады имени Щорса Москва отреагировала незамедлительно.

Поздней осенью 1943-го года из партизанского отряда западнее Минска вылетели два самолета По-2.

В одном из них Сергей Сергеевич размышлял:

«По какой причине меня вызвали в Москву? В партизанском отряде боевые дела складывались нормально. Лично я расстрелял десяток фашистов. Из-за чего и кому я понадобился в Москве?»

Через четыре часа партизанский радист принял радиограмму:

«Объект «ПО» попал под заградительный огонь противника».

Радиограмму прочитал начальник особого отдела Заварыкин, вздохнул:

– Пусть земля будет пухом Сергею Сергеевичу…

А в это время близ Москвы на специальном аэродроме приземлился один из двух вылетевших с партизанского аэродрома самолет По-2. К нему подкатил «виллис». Из него выскочили майор и солдат с автоматом. Они подбежали к самолетному трапу.

Александровского посадили в «виллис» на заднем сиденье, рядом с автоматчиком. Сергей Сергеевич воскликнул:

– Как я рад быть в Москве! Дышать московским воздухом!

Сопровождающие молчали.

– По какой причине меня срочно вызвали?

В ответ молчание.

– Скажите, кто меня срочно вызвал из партизанского отряда? Михаил Иванович Калинин?

И снова сопровождающие не проронили ни слова.

В центре Москвы автомобиль остановился. Майор спросил:

– Вам знаком этот дом.

Здесь должны жить мои братья.

– Сейчас мы вместе с вами пройдем в квартиру вашего брата Андрея Сергеевича и вы ему скажете:

– Я приехал с фронта и буду по делу в штабе партизанского движения.

– Почему мой брат должен знать о штабе фронта? Что за несуразица?

– Делайте, что вам говорят!

Так московские родственники узнали о прибытии Сергей Сергеевича в Москву. И более ничего!

… «Виллис» остановился возле железных ворот. Они раскрылись. Внутри двора были здания серого цвета. В одном из них Александровский был заперт в одиночной камере.

Допросы вели разные следователи. Их методику ведения следствия красочно описал киносценарист и режиссер Валерий Семенович Фрид в своей книге лагерных воспоминаний «58 с половиной, Записка лагерного придурка» (опубликована в журнале «Киносценарии»). В 1944 году Валерий Семенович был осужден за антисоветские разговоры во ВГИКе (Всесоюзном государственном институте кинематографии) и отсидел 10 лет в северных лагерях. После отсидки окончил ВГИК, написал сценарии многих советских фильмов «Овод», «Экипаж», «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» и других. Привожу отрывок из его воспоминания о пребывании на Лубянке:

«На основании личного опыта я мог бы написать краткую инструкцию для начинающих следователей-чекистов «Как добиться от подследственного нужных показаний, избегая по возможности мер физического воздействия»:

Пункт I. Для начала посадить в одиночку. (Я сидел дважды, две недели на Малой Лубянке и месяц на Большой).

Пункт II. Унижать, издеваться над ним и его близкими. («Фрид, трам-тарарам, мы тебя будем судить за половые извращения». – «Почему?» – «Ты, вместо того чтобы е… свою Нинку, занимался с ней антисоветской агитацией»).

Пункт III. Грозить карцером, лишением передач, избиением, демонстрируя для наглядности резиновую дубинку.

Пункт IV. Подсадить к нему в камеру хотя бы одного, кто на своей шкуре испытал, что резиновая дубинка – это не пустая угроза. (С Юликом Дунским сидел Александровский, наш посол в довоенной Праге. Его били так, что треснуло нёбо).

Пункт V. Через камерную «наседку» внушать сознание полной бесполезности сопротивления… и т. д.

… Вообще-то на Лубянке били сурово. Я уже упоминал про треснувшее небо Александровского, соседа Юлика по камере. Двадцатидвухлетнему Юлику он казался стариком. На самом деле Александровскому было тогда меньше пятидесяти – об этом мне сказал недавно его сын. «Старик», кроме того, что был нашим послом в довоенной Праге, первым перевел на русский рассказы Чапека. Во время войны он оказался на оккупированной территории и выдавал себя за неграмотного крестьянина, чтобы не вызвать интереса оккупационных властей. Зато вызвал живейший интерес советских органов: его привезли на Лубянку, потребовали признаться, что сотрудничал с фашистами – и били нещадно. Скорей всего, это были несанкционированные побои, следовательский экспромт. (Да и самому Юлику следователь пару раз вмазал сапогом по ноге.) А на серьезную обработку резиновой дубинкой требовалась, говорили, санкция высокого начальства – и присутствие врача… Но кто за этим следил?»

Для Александровского санкции были выданы. Но кем?

В то время в СССР были три «Смерша» (ВИКИПЕДИЯ):

– Главное управление контрразведки «Смерш» Наркомата обороны (НКО) – военная контрразведка, начальник – В. С. Абакумов. Подчинялось непосредственно наркому обороны И. В. Сталину.