Как нашли убийцу? Каждое тело оставляет след

Единственной жизнью после смерти можно считать ту, что образуется из компонентов наших организмов, высвобождаемых в мир, чтобы они могли быть использованы снова и снова. Представьте, что ваше тело – это фонтан, вода в котором берется из некого резервуара и разбрызгивается определенным образом под действием напора и в соответствии с формой фонтанной насадки. Очертания, создаваемые брызгами, – это ваш живой организм, однако стоит перекрыть вентиль – и вода стечет обратно в резервуар. Вода – это аналог пищи и жидкости, которые дают вам энергию и обеспечивают форму. Но эта форма лишь временная, и после нескольких мимолетных мгновений великолепных брызг вода в конечном счете непременно возвращается в резервуар. Насадка меняется, вода начинает разбрызгиваться по-другому – возникает новая жизнь. Наши тела подобны этому фонтану, через них проходят энергия и материалы, из которых строится наш организм. «Вода», из которой мы состоим, всегда возвращается в свой резервуар.

Нет, жизни после смерти не существует, – однако смерть всегда несет за собой жизнь. Пока мы живы, наше тело представляет собой чудесно сбалансированную экосистему, и после смерти она сохраняется. Мертвое тело – это настоящий рай для микробов, сокровище для питающихся падалью насекомых, птиц, грызунов и других животных. Одни придут к вашему телу, чтобы полакомиться бренными останками, в то время как другие, подобно воспользовавшимся «золотой лихорадкой» жестянщикам и торговцам, будут сами охотиться на этих падальщиков. И это тоже имеет большое значение для эколога-криминалиста – то, как именно разлагалось тело, с какой скоростью, какие падальщики к нему приходили, само по себе может стать ключом к разгадке произошедших событий. Личинки и мертвоеды, мясные мухи и осы; мыши и крысы, а также птицы вроде воронов и грачей; лисы и барсуки, дождевые черви, слизни и улитки. Все они играют в моей работе определенную роль.

Уже пора двигаться дальше, однако прежде позвольте сказать пару слов о предстоящем пути.

Эта книга не описание жизни: наши жизни от природы слишком обширные и запутанные, чтобы уместить их историю на страницах одного тома. Это не учебник для будущих экологов-криминалистов. Судебная экология тесно переплетается со множеством разных наук. Она затрагивает ботанику, палинологию (наука о пыльце, спорах и других микроскопических структурах), микологию (наука о грибах), бактериологию, энтомологию (наука о насекомых), паразитологию, анатомию человека, животных и растений, науку о почве и осадочных породах, статистику и многие другие области знаний. Специалист должен разбираться в строении, образе жизни и ареале обитания различных организмов, больших и маленьких, а также быть хорошо знаком с особенностями их взаимодействия с физической и химической средой и с другими организмами. Этому учишься всю жизнь, и правильный результат (либо наиболее вероятный сценарий, потому что здесь не бывает абсолютной точности) зачастую определяется чуть ли не на уровне интуиции, своеобразного профессионального чутья, формирующегося на протяжении десятилетий комплексного изучения мира природы и использования эмпирических знаний для получения ответов.

С другой стороны, эта книга и не о жизни и смерти.

Я не боюсь трупов. Я не воспринимаю мертвые тела как людей – для меня они лишь хранилища информации, в которых природа оставила свои подсказки. Только несколько раз за всю свою карьеру я теряла бдительность, эмоционально реагируя на увиденные в морге тела. Первое из них принадлежало двадцатидвухлетней проститутке, обнаруженной мертвой в лесу, у которой осталось трое маленьких детей. Мне было глубоко жаль эту девушку, но не потому, что она умерла, а из-за всего того, что ей пришлось пережить. В шестнадцать от нее отказались родители, и ей пришлось идти своей дорогой. Она попала под власть коварного сутенера, который намеренно подсадил ее на кокаин, после чего заставил работать, чтобы хватало денег на наркотики. Она родила троих детей, даже не представляя, кто их отцы, однако она от них не отказалась. Ее тело было истощенным и неухоженным: она обслуживала мужчин, лишь бы сохранить детей и справляться со всеми остальными аспектами своего существования. Я оплакивала девушку, лежавшую нагой и холодной на стальной поверхности секционного стола, не потому, что она была мертва, а из-за всех страданий, которые ей пришлось перенести в своей горькой жизни, при этом не прекращая заботиться о детях. Я восхищалась ею.

Еще одним тронувшим мои чувства делом было убийство 15-летней скандинавской девочки, чье невероятно красивое тело лежало обнаженным на столе в тусклом свете морга. Она была убита в лесу в чудесный летний денек из-за безумной похоти мужчины с безудержным желанием смотреть на ее голое тело, мастурбируя на коленях в траве. Ее физическое совершенство вызывало у меня глубочайшую грусть: у нее была впереди вся жизнь, которой ее столь жестоко лишили.