Как научиться оптимизму. Измените взгляд на мир и свою жизнь

Когда я в 1981 году взялся за разработку «машины времени», призрак Азимова был все еще со мной, и я решил использовать метод контент-анализа - анализа письменных или устных высказываний, раскрывающих стиль объяснений, - чтобы оценить уровень оптимизма людей, отказывающихся иметь дело с опросниками: звезды спорта, высокопоставленные руководители, мировые лидеры. Но есть другая многочисленная группа людей, которым нельзя предложить анкету - умершие люди, руками которых когда-то творилась история. Поскольку в нашем распоряжении имелись их дословные высказывания, мы могли применить методику CAVE и выяснить их стиль объяснений. А мы могли использовать огромный спектр материалов: автобиографии, завещания, стенограммы пресс-конференций, дневники, записи терапевтических сеансов, письма с фронта, тексты публичных выступлений. Тогда я сказал Глену Элдеру, что мы можем творить психоисторию.

В конце концов мы получили три важных компонента, наличия которых требовал Гари

Сэлдон. Во-первых, у нас был осмысленный психологический принцип: оптимистичный стиль объяснений позволяет прогнозировать способность человека противостоять депрессии, уровень достижений и твердость воли. Во-вторых, у нас был надежный способ определения стиля объяснений как живых людей, так и умерших. В-третьих, у нас были результаты обследования большого количества людей, что позволяло нам делать статистические прогнозы.

Одним весенним утром 1983 года я объяснил все это одному из самых энергичных студентов, которых я когда-либо встречал, двадцатилетнему Гарольду Зуллоу. Мне импонировали его темпераментность, оригинальность мышления и креативность. Я рассказал ему о методике CAVE, а также о перспективах, которые в связи с ней открываются перед нами, стараясь произвести на него впечатление и рекрутировать в Пенсильванский университет.

«Вы не думали о том, чтобы применить эту методику к сфере политики? - спросил он. - Возможно, мы могли бы предсказать результаты выборов. Готов поспорить, что американцы предпочли бы, чтобы ими руководили оптимисты, люди, которые утверждают, что их проблемы будут решены, а не те, кто сомневается и демонстрирует неуверенность. Вас интересуют не отдельные люди, а массы? Что вы скажете об американских избирателях, это подходящий масштаб? Вы не можете прогнозировать, как проголосуют на выборах отдельные люди, но мы, возможно, смогли бы предсказать, как они проголосуют в своей массе. Мы могли бы создать профили двух кандидатов исходя из того, что они говорят, и предсказать, кто победит».

Мне понравилось, что он говорит о «нас», поскольку это означало его согласие приехать в Пенсильванский университет. Он действительно приехал, и за следующие пять лет достиг высоких результатов. При незначительной поддержке с моей стороны он стал первым психологом, сумевшим предсказать важное историческое событие до того, как оно произошло.

Американские президентские выборы 1948-1984 годов

Так какого же президента хотят иметь американские избиратели? Насколько важно для них такое качество кандидата, как оптимизм? Гарольд Зуллоу увлекался политологией и свою деятельность в качестве аспиранта начал с того, что проанализировал предвыборные речи победивших и проигравших политиков недавнего времени. Разброс в уровне оптимизма был налицо. Послушайте Эдлая Стивенсона, дважды потерпевшего неудачу в президентской гонке. Выступая с речью по поводу своего выдвижения в кандидаты на съезде демократов в 1952 году, он сказал:

«Когда шум и крики утихнут, когда уйдут музыканты и погаснут огни, предстанет суровая реальность в виде огромной ответственности, которая ложится на нас в этот исторический час, час борьбы, раздоров, разногласий и упадка духа, с которыми мы имеем дело у нас дома, и угрозы со стороны безжалостных и враждебных сил, находящихся за границей».

Возможно, это достойные слова, но сколько в них повторяющихся мыслей. Верный своей репутации интеллектуала, Стивенсон акцентируется на негативных аспектах и анализирует их, но не предлагает никаких действий, направленных на их изменение. Прислушайтесь к его стилю объяснений:

«Суровое испытание, с которым мы столкнулись в двадцатом столетии - самой кровавой, самой бурной эпохе христианской эры, - далеко не закончено . Еще многие

годы судьба будет требовать от нас готовности к жертве, терпения и несгибаемой воли...

Я не стремился быть выдвинутым в президенты, потому что бремя этой должности превосходит воображение [курсив мой]».

В словах Стивенсона выделяются два типа объяснений. Курсив - непосредственно объяснение, обычный шрифт - событие, которое объясняется. Объяснение очень устойчивое: ожидание суровых, многолетних испытаний, которые потребуют жертв. Очень универсальное: внушающее трепет бремя не вызывает стремления баллотироваться. Эдлай Стивенсон, человек высокого интеллекта, был эмоциональной черной дырой. Его стиль объяснений был депрессивным, выражающим его склонность круминации.