Как научиться забывать любимых

Впрочем, он говорил с большой грустью. Причина этой грусти выяснилась не сразу. Возможно, сказал он, что и не доживет до этой свадьбы, потому что да, они всегда возвращаются, но возвращаются, как правило, лишь через много лет. Этот закон именно потому столь основателен и крепок, что действует на больших просторах времени. И именно поэтому мало кому он известен.

Нам всем необходимо знать этот закон. В тот час, когда все кончено, когда тебе остается лишь сигануть с крыши, порезать вены, повеситься, застрелиться, – вспомни, что они возвращаются.

Пройдет несколько лет. Может быть много: двенадцать – как целый зодиакальный цикл. Или двадцать… И та, которая сегодня ушла, снова будет твоей.

Все истории в этой жизни будут закончены. Все девушки, которые ушли, вернутся. Все, кто смеялся над тобой как над Гадким Утенком, все, кто плюнул тебе в душу, будут любить тебя столь самозабвенно и страстно, что ты сам устанешь от этой любви. Кроме тех, кто умер, конечно.

Хотя – как знать? Что нас ждет там, за пределами жизни? Может быть, это будет новая жизнь, в которой все твои надежды сбудутся? Может быть, ты снова пройдешь такие же события, и те девушки, которые сказали тебе «нет», скажут на сей раз «да»? Или, в самый момент смерти, когда – как считается – вся жизнь проходит перед глазами, она пройдет в новом своем исполнении, не так, как ты ее прожил, а так, как хотел бы прожить.

Кто знает – может быть, эта жизнь протечет перед твоими глазами в реальном времени? Или это уже происходит? Может быть, то, что ты теперь считаешь жизнью, и есть этот прекрасный, жуткий, этот точно спрессованный миг твоего предсмертного кино?

Что если, словно в дешевом пелевинском трюке

Что если, словно в дешевом пелевинском трюке, мы продолжаем не жизнь, а какую-то галлюцинацию жизни? После каждого сомнительного случая, когда, например, нас чуть не раздавил полный ублюдков форд.

Помню, как очнувшись от испуга, мы с тобой снова взялись за руки и пошли, куда шли, не оглядываясь на свои виртуальные трупы.

Может быть, наша жизнь – не жизнь литературных персонажей, а именно наша реальная жизнь – растет и ветвится, словно некое дерево…

Узел, момент выбора, раздвоение ветки. Ты совершил поступок, которого могло бы и не быть. Здесь молодая ветка пошла… До тех пор, пока она не раздвоилась, можно еще перепрыгнуть на соседнюю ветку.

Пользы от этой теории никакой. Впрочем, держа ее в голове, можно научиться не о прошлом жалеть, не сокрушаться, замкнувшись в безумии, а смотреть в будущее, стараться как можно яснее представить себе, какое разветвление грозит твоему дереву, если ты скажешь то, а не это, пойдешь туда, а не сюда.

Чего только не придумаешь, чтобы не сойти с ума, когда твоя девчонка тебя бросила…

В тот день мы чуть не погибли

В тот день мы чуть не погибли – вместе. Наверное, это и был один из сигналов будущего, словно капля с потолка, словно грядущее протекает над нами, в верхней квартире обитая незримо.

Мы шли, переходили улицу, и вдруг из-за поворота вылетела машина. Это было совершенно неожиданно: улица поворачивала под тупым углом, скрывая сама себя. Улица была пуста, и никакая машина не могла бы нам угрожать, если бы она шла на обычной для города скорости.

Но этот форд несся километрах на ста двадцати. Да, я успел разглядеть: это был какой-то старый дешевый форд, набитый пьяными пацанами.

Мы отпрянули, бросились в разные стороны, и он пролетел между нами, ветром чуть не сшиб нас с ног.

Мы посмотрели машине вслед. Люди, сидевшие внутри, даже не обернулись. Машина, взвизгнув тормозами, вильнула в сторону, краем буфера подбросила урну, понеслась дальше, мигая красным, визжа и виляя в пыли.

Потом мы посмотрели друг на друга, увидели, как в зеркале, наши растерянные лица. Наверное, ты подумала то же самое, что и я:

– Почему мы кинулись в разные стороны? Почему это так гнусно выглядит, будто мы оба в чем-то виноваты? Будто мы бросили друг друга в самый страшный момент.

Почему я толкнул тебя, вместо того, чтобы утянуть? Пусть это было единственно верным решением, но я все же толкнул тебя, а не привлек.

Может быть оттуда, именно с этого момента началось наше скольжение вниз? Потому что мы все же были когда-то на вершине наших отношений.

Было бы лучше, если бы мы оба умерли, обнявшись, пытаясь спасти друг друга? Или умер бы я, а ты осталась жить, зная, что был у тебя такой Тарас, который спас тебя для других мужчин. Или остался бы я и, обнимая других женщин, вечно, как в аду, вспоминал твои мертвые руки, так же обнявшие меня я посреди пыльной улицы.

Нет. В этом случае, ничего бы не изменилось в наших теперешних отношениях. Которых нет, хоть мы с тобой оба живы.