Как не потерять карьеру (СИ)

— Вах, спасыбо, дарагой! Вай, вэк благодарен буду, Гоги, тебе теперь брат, сват и друг в одном лице, да! — радостно вещал подбежавший мужчина. Чуть запыхавшись от быстрого бега на длинную дистанцию. Пока радостный грузин хватал нерадивого преступника. Оказавшегося всего-навсего молодым парнишкой лет двадцати, который мигом струсил и во всем сознался да покаялся, стоило появиться вызванным кем-то полицейским, которые мигом скрутили незадачливого воришку. Точнее сказать скрутили его друзья вышеупомятого Гоги, когда добежали до них, а наряд появился спустя час, неторопливо подкатив к тротуару и забирая преступника, предварительно опросив всех свидетелей.

— Да, батенька, герой! — как-то особо радостно похлопал его по плечу один из служителей закона, пока второй грузил преступника в машину, а тот отчаянно требовал адвоката. — Мы вас вызовем для дачи показаний в ближайшее время! — добавил он и Паша скривился от отвращения, убирая его лапищу со своего плеча.

— Вот почему помогать — вредно, — буркнул Кенар, представляя теперь, что к его головным болям добавится еще и повестка в качестве свидетелем по делу о мелкой краже. Это означало, что теперь придется мотаться не только по министерствам и различным инстанциям, но еще в местное отделение УВД, а все, потому что он имел неосторожность кому-то помочь!

Самокопания и самосожаления длились не долго. Стоило Кенару загрустить, как четверо братьев Генецвали, те самые, что подоспели на помощь Гоги, который сейчас сверкая черными очами, грозился «зарэзать» вора, а полицейский его успокаивал — обступили вокруг.

— Брат! — радостно объявил один из братьев, сверкая белозубой улыбкой. Братьями Кенар их посчитал за удивительную похожесть между собой.

— И сват, — брякнул в тон ему Паша и мужчины радостно закивали. Канарейкин загрустил, захотел домой и еще лучше, больше никогда никому не помогать. Вообще.

На удивление братья Генецвали не потащили его пить вино в ближайший кабак. В пылу знакомства друг с другом, Кенар даже расщедрился на телефон и визитку, узнав, что оказывается именно семье Генецвали, принадлежит одна из самых популярных продуктовых сетей «Империя вкуса». Он даже как-то обрадовался, когда Гоги щедро предложил ему заглянуть к ним и закупиться по большой скидке.

Не отказавшись от такого, Паша набрал продуктов, а один из мужчин предложил подбросить его до дома, раз уж они его изрядно задержали. Время показывало начало шестого, значит, Кира скоро должна была появиться, и он не особо горел с ней встречаться. Поэтому с радостью принял предложение, поставил тяжелые пакеты с продуктами в багажник черного Лексуса, где стояли большие коробки в количестве пяти штук, а в салоне стоял аромат яблок.

— Фрукты? — вскинул брови Паша, запрыгивая на пассажирское сидение и пристегиваясь.

— У нас еще фрукты, да, — как-то важно заявил Биджо, самый младший из всех братьев. — Вот яблок везем, недавно взяли. Свэжий. Любишь?

— Люблю, — рассеяно ответил, посмотрев в окно, и тут же услышал то, что меньше всего ожидал:

— Вай, хорошо! Щас мы тыбэ отсыпим!

Оставалось только кивнуть. Ох, если бы Паша тогда знал, что «отсыпим» в понимании его новых друзей и почти родственников означает выдать ему в руки целый ящик, то он бы в жизни не сказал, что любит яблоки. Он думал килограмм, ну максимум два. Но не пятнадцать же! Потому, когда добрый Биджо улыбаясь во все тридцать два, вручал ему этот самый ящик, Кенар впервые подумал, что может и не зря яблоко во всех мифах фигурирует, как нечто опасное.

Уже, будучи дома и с трудом распихав часть яблок по ящикам холодильника, а часть, оттащив вместе с ящиком в зал, Паша тяжело выдохнул, а затем упал на диван, покосившись на ящик, наполовину им же выпотрошенный. Протянув руку, он наклонился и взял одно розово-красное, задумчиво уставился на него, а после сам себя философски сказал:

— Походу теперь я на яблочной диете.

Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. В случае Павла Канарейкина, он видимо лежал еще и через его голову, в которой не ясно, что творилось. Во всяком случае, попытки Киры вновь привлечь его на кухню манящими запахами, напоминали беганья шамана с бубном вокруг его комнаты с кастрюлей борща без крышки, пока тот отсиживался внутри, не желая, выходит.

— Да ты, блин, издеваешься надо мной? — прошипела Кира сквозь зубы, ставя полную кастрюлю обратно на плиту, и хмуро глянула на время. Стрелки уже показывали далеко за восемь вечера, сегодня Паша явился домой непривычно рано, тут же скрывшись в своей комнате, и не показывал оттуда носа уже, как несколько часов. Бастует что ли?

— Продукты он, значит, купил, в квартире убрался, а есть — не собирается! — девушка в порыве недовольства бросила на кухонный стол яркое вафельное полотенце, которым вытирала руки и мрачно уставилась в стену.

— Дак ты ему напомни, как это оно, чудесно отведать твоей стряпни. Вспомни, он же ее обожает, — вещала Лана, уговаривая подругу действовать. — А то помрет твой Кенар с голоду еще раньше, чем ты созреешь на действия.