Как обмануть смерть (ЛП)

Белая занавеска задернута вокруг кровати, предлагая уединение от любого проходящего по коридору. Скрип кроссовок по блестящему линолеуму возвестил о моем присутствии задолго до того, как я добралась до края занавески. Вайят согласился отпустить меня одну.

Руфус лежал, склонив голову к единственному окну комнаты, из которого открывался вид на темную, медленно текущую воду реки Анжан. Бинты на его плече и груди все еще скрывали старые огнестрельные раны. Новые повязки покрывали его правую руку и предплечье. На шее и левой щеке блестела мазь, защищая от покрытых волдырями ожогов.

Он повернулся в мою сторону. Несколько раз моргнул — лишь этим выразив удивление моему присутствию. — Джина сказала, что ты жива, — хрипло произнес он. — Не знаю, почему я до сих пор ей не верил.

— Потому что ты из тех парней, которые верят только своим глазам, — сказал я.

— Неужели настолько предсказуем?

— Довольно распространенная черта среди кураторов.

Он помахал левой рукой над грудью, волоча за собой капельницу и несколько других проводов. — Ну и как я выгляжу?

— Как парень, которого действительно трудно убить, — пошутила я.

— Уверен, что Собрание будет более изобретательно в своих методах.

Я ухмыльнулась.

Он это заметил. — Полагаю, ты уже поговорила с Джиной.

— Да, с Джиной и с Амалией, и тем парнем Дженнером, — перечислила я. — Кто он вообще такой, черт возьми?

— Наверное, адвокат.

Я фыркнула: — Я имела в виду в социальном плане. Выглядит как оборотень, что имеет смысл, если он говорит от имени Собрания, но не думаю, что он из любого из известных мне кланов.

— Думаешь, акулы-оборотни существуют так далеко от океана?

— Сомневаюсь, — я улыбнулась.

Руфус глубоко вдохнул, задержал дыхание на несколько секунд, а затем резко выдохнул через рот. — Наверное, я это заслужил.

Разозленная, я сделала несколько шагов ближе к кровати. — Ты правда так думаешь?

— Эви, за свою жизнь я совершил несколько поразительно дерьмовых поступков. Ты никогда не поверишь в это. Такое чувство, что, наконец-то, пришло мое время расплачиваться, вот и все.

— Разве это дает Собранию право говорить тебе, какова цена?

Он пожал правым плечом и поморщился. — Если не они, то кто-нибудь другой. Знаешь, что когда только начинали, мы с Вайятом ненавидели друг друга? Презирали, если уж совсем точно. Мы ни в чем не могли прийти к согласию, не говоря уже о том, как следует управлять триадами.

— Так что изменилось?

— Хочешь сказать, я ему нравлюсь? — спросил Руфус совершенно невозмутимо.

Мои ответ вызвал у него еще одну улыбку. — Я думаю, он терпит тебя так же, как и меня.

— Он тебя любит.

— Господи, когда все перестанут говорить это так, будто я ничего не знаю? — Я подошла к другой стороне кровати, поближе к окну. Стая птиц, находившихся слишком далеко, чтобы их можно было опознать, летела строем вниз по течению реки. Свободные. — А ты знаешь, насколько все стало бы проще, если бы он этого не делал?

— Конечно, — согласился он. — Единственное, вы были бы мертвы.

— Вот видишь! Гораздо проще.

— С каких пор ты предпочитаешь простые пути?

Стая птиц неожиданно изменила направление, резко свернув налево и исчезла среди деревьев, росших вдоль восточного берега реки. Я наблюдала за ними, но они не появлялись. Руфус прав, и это меня бесконечно раздражало. Не то чтобы хотела присвоить себе все тайны; просто не привыкла, чтобы меня так хорошо и так часто читали люди, с которыми я почти не общалась до самого недавнего прошлого.

— Вайят с тобой? — Руфус, видимо, устал от моего молчания.

— Дальше по коридору, — я повернулась к нему лицом. — Мне нужна была минутка.

— Ты здесь по меньшей мере уже пять, а мне нужно отдохнуть. Не вижу смысла являться на собственную казнь уставшим и больным.

— Да, об этом. — Подошла к краю кровати; он настороженно наблюдал за мной. — Я работаю над вопросом, который может принести тебе прощение.

— Зачем?

Я моргнула. — Разве ты не хочешь сказать: «Ух ты, Эви, спасибо, что сделала все возможное, чтобы спасти мне жизнь?»

— Я не хочу, чтобы ты меня спасала, Эви.

— Ну, считай, тебе не повезло. За последнюю неделю я умудрилась позволить погибнуть чертовски многим своим друзьям, и если есть что-то, что могу сделать, чтобы спасти одного из них, я очень постараюсь.

Он отвернулся, прижался щекой к совершенно белой подушке. На ней его лицо выглядело бледным, почти белым. На верхней губе выступили капельки пота. Дыхание стало более поверхностным и коротким. Может быть, он и не хотел, чтобы я его спасла, но уж точно не хотел умирать.

— Послушай, Руфус, мне очень жаль, что так вышло с твоей квартирой…

— Дерьмовая квартира.

Ладно, не поспоришь. — Это был твой дом.

Он все еще смотрел в сторону с каменным профилем. — Я там только спал.

— Мне очень жаль Надю, — я поменяла тактику. Его триада должна значить для него больше, чем дыра, в которой он решил жить — даже если я не понимала, почему он жил там или почему казался таким готовым подчиниться решению Собрания. И у меня нет времени копаться в его мозгах.